А вот от историй о демонах меня все время передергивало. Особенно когда мышка сама по себе переключила web-сайт.
Передо мной открылась страница в черно-красных тонах. Где заглавная строка гласила:
«Асуры — чистокровные демоны и полукровки».
Существа с человеческим обликом, обладающие огромной силой. Их разделяют на три категории:
Первые — это полукровки. Дети от союза асуры и человека. Вторые — испившие кровь первородной ветви, то есть человек, вкусивший кровь чистокровной асуры, тем самым заполучив часть ее сил себе. Третьи — это первородные ветви, чистокровные демоны, лишь они могут стать сосудами для священных артефактов и получить мощь древних духов.
Асуры из первой и второй категории подчиняются нерушимому закону, запрещающему убивать людей. Но демоны, выбранные артефактом, не следуют этому правилу. Именно поэтому их считают опасными для людей и самих асур.
В мире осталось всего десять артефактов, именуемые так же печатями. И каждый артефакт может выбрать себе только одного избранного, а так же…
— Что-то я совсем ничего не понимаю, — пробубнила себе под нос, пролистывая страничку.
Неожиданно громкий стук в дверь заставил вздрогнуть. Прикидываясь дополнительным интерьером мебели, старательно изображала отсутствие хозяина комнаты.
Мне сейчас действительно страшно, но говорить с кем-либо не хочется. Стоит увидеть лицо Светки или Глеба с подготовительных, во время которых мы с ним неплохо поладили, я просто не сдержусь и выложу им обо всем, что случилось. Но поступи я так — мои друзья сочтут меня ненормальной и сдадут в ближайшую психиатрическую клинику.
Вот только за дверью были не они.
Когда я услышала голос Макса, вообще с ноутом попыталась срастись. Этот индивид не уходил около пятнадцати минут, при этом слышалась невнятная речь, говорящая, что мой гость пьян в стельку.
К слову, речь шла о том, какая я бессердечная сука, и вообще далека от современного мира. Мол, свободные отношения нынче в почете. Развлекаться могу и с другой, но люблю-то я тебя.
Прежде чем я решила выйти и объяснить этой сволочи, как он не прав, и что для начала неплохо было бы предупредить о роде наших отношений, Макс стал громко орать о том, что такая, как я, совершенно его не достойна. А дальше последовал отборный мат и что-то бессмысленное о его недавно купленной машине.
В итоге эта пьянь свалил только после иссякнувшего «богатого» словарного запаса и беспощадного избиения моей двери. Я же предпочла не заморачиваться и вернуться к тому, на чем остановилась.
Но так как Гугл не выдал ничего нового, мои мысли снова занял все тот же пьяный индивид.
— Он, значит, мне рога наставляет, да еще и убеждает, что это в порядке вещей, а я бессердечная? — злобно прошипела в пустоту. — Рано или поздно мы все же столкнемся в универе. Но если посудить здраво, мне сейчас не о своих развалившихся отношениях нужно думать. После всего увиденного, встреча с бывшим это пустяк, — тяжело выдохнула, закрыв ноутбук.
Время уже перевалило за десять вечера, однако спать совершенно не хотелось.
В мыслях творился полный бардак, и разобрать все по полочкам кажется невозможным. Я и раньше замечала странности, но предпочитала старательно их игнорировать. Но в последние месяцы необъяснимого стало слишком много, да и виноваты в них глупые сплетни, которые бродят по универу.
— Эх… нельзя быть такой впечатлительной, — сонно зевнула, потянувшись на кровати.
Стоило немного успокоиться, сама не заметила, как уснула.
* * *
В этот раз я не шла к домику, спрятанному в чаще леса. Пришедшее сновидение отличалось от обычных. Оно несло тревогу и обрывки картинок, словно испорченная кодирующаяся пленка.
Горькие слезы, душераздирающий крик, обрывки сражения. Вся земля пылала огнем, поверженные солдаты усеяли своими телами кровавое поле боя.
Я стояла посреди этого побоища рядом с умирающим возлюбленным. Синее небо окрасилось лиловым, будто небеса отражали залитые кровью земли, возвещая о погибели тысячи жизней.
Горечь поражения, боль утраты разрывали сердце и душу. Нескончаемый поток слез, неутихающая ярость. Ненависть к миру съедала изнутри.
Прикосновение и касание холодных губ…
* * *
Проснулась я в холодном поту. В горле пересохло, глаза щипали слезы, на душе все еще остался осадок горечи, который испытала во сне.
Что это было? Сол погиб?!
Эта мысль заставила кровь в жилах похолодеть. А непонимание того, почему я так яро реагирую, выбивало из колеи.
Отбросив в сторону одеяло, пошатываясь, побрела в ванную. Пока набиралась горячая вода, я смотрела на свое отражение в зеркале, будто оно могло дать ответы на интересующие меня вопросы.
— Это был тот же Сол? — услышала свой дрогнувший голос. — Не понимаю.
В ванной я провела больше получаса. А когда, наконец, немного пришла в себя, сообразила, что опоздала в универ.
Я уже имела бесстрашие проспать лекцию Григория Романовича и дорого за это поплатилась, а именно тремя лабораторками, которые должны выполнять по меньшей мере восемь студентов, но в наказание горбатиться мне пришлось одной. Полагаю, в этот раз он придумает что-нибудь изощреннее.
В общем, весь путь до универа была как на иголках, но вместо триста третьей аудитории, направилась в кабинет университетского психолога, Дианы Александровны, на первом этаже. Взбучки от Романовича мне все равно не избежать, как говорится, перед смертью не надышишься.
Собравшись с духом, решительно постучала в дверь. На что последовало уставшее и раздраженное: «Войдите».
Замечательно! Мне как раз для полного счастья не хватает диалога с расстроенным психологом.
— Доброе утро, Диана Александровна, — тихонько поздоровалась я.
— Присаживайся, — указала молоденькая женщина рукой на стул с высокой спинкой, не удостоив меня даже взгляда.
Поскольку Диана продолжала что-то быстро записывать в толстый блокнот, я решила просто молча присесть на указанное место.
В этом кабинете я нахожусь впервые. Он был очень просторным, интерьер выполнен в светло-бежевых тонах. На стенах висели дипломы и грамоты. Широкий коричневый стол, несколько кресел цвета слоновой кости, живые растения.
Сама же хозяйка данного кабинета являлась мечтой каждого мужчины. Стройная, пышногрудая брюнетка с маленьким красивым лицом, полными губами и ярко-карими глазами. Да и на вид ей было около тридцати пяти.
Однако то, как мужчины ведут себя рядом с ней, довольно странно. Она, конечно, красивая, но не в ноги же ей за это кланяться, а они прямо-таки штабелями перед ней падают.
— Простите, — не выдержала гнетущего молчания. — Я София Лувил, — представилась, отгоняя от себя посторонние мысли.
