Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
Тут были целые груды золота в полном моем распоряжении, но я взял лишь столько, сколько мне было нужно и сколько я мог удобно увезти, не больше нескольких сотен фунтов. Я не коснулся ни одного банковского билета, моя врожденная осторожность выразилась также в том, что я разместил соверены по всем своим карманам, упаковав их так, что стал походить на старуху с Бенбёрского перекрестка. Ты считаешь меня чересчур осторожным, но тут я оказался безумно легкомыслен, и вышло так, что, когда я уже был готов уходить, что я мог бы преспокойно сделать десятью минутами раньше, раздался вдруг резкий стук в наружную дверь.
Банни, это была входная дверь в банкирскую контору! Мою свечу, вероятно, заметили! И вот я застыл неподвижно, в то время как стеарин тек у меня по пальцам, в этом каменном гробу, полном денег!
Тут оставался один выход. Я должен был положиться на крепкий сон Эубэнка, там, наверху, открыть двери сам, пристукнуть посетителя или пристрелить его из револьвера, купленного мной, по неопытности, перед отъездом из Мельбурна, и махнуть затем в кусты, где меня ждала докторская кляча. В одно мгновение душа у меня разгорелась, и я уже очутился на верхней ступени, пока продолжалось стучанье, – как вдруг новые звуки заставили меня отпрянуть назад. Это было шлепанье босых ног, двигавшихся по коридору.
Моя узенькая лестница была каменная, я еле слышно скользнул по ней вниз. Оставалось лишь запереть железную дверь, потому что замки я оставил в неприкосновенности. Едва я это сделал, как услышал, что ручка верхней двери поворачивается, и я возблагодарил Бога за то, что запирал за собой каждую дверь. Видишь, дружище, осмотрительность не совсем покидает человека!
«Кто там стучит?» – спросил Эубэнк сверху.
Я не в состоянии был ответить, но слова эти звучали в моих ушах, как брюзжание сонного человека. Что я, однако, явственно расслышал, так это щелканье банковского револьвера, прежде чем засовы были отодвинуты. Затем колеблющаяся поступь, тяжелое, прерывистое дыхание и испуганный голос Эубэнка.
«Боже милосердый, что с вами случилось? Из вас течет кровь, как из борова!»
«Теперь уже ничего», – возразил кто-то со вздохом облегчения.
«Но она текла. Кто это устроил?»
«Лесные разбойники».
«Там на дороге?»
«Тут, у Уитльси… привязали к дереву… расстреливали… бросили меня… истекающим кровью…»
Слабый голос пресекся, и босые ноги затопотали. Теперь был мой черед, если только с беднягой сделалось дурно. Но я не мог быть в этом уверен, а потому направился ползком к полуотворенной железной двери, не менее заинтригованный, нежели затрудненный своим положением. Это было как раз вовремя, потому что Эубэнк не медлил ни минуты.
«Выпейте это», – проговорил он, и когда другой человек заговорил снова, его голос звучал сильнее.
«Теперь я начинаю чувствовать себя живым…»
«Не болтайте!»
«Мне теперь хорошо. Вы не можете понять, что значило пройти эти несколько миль одному, за час пути отсюда! Я никак не думал, что одолею их. Вы должны позволить мне рассказать вам все… на случай я не выживу!»
«Ну глотните еще раз».
«Благодарю вас… Я вам сказал, лесные разбойники. Ну разумеется, теперь их не бывает».
«Что же это такое?»
«Банковские воры. Один, расстреливавший меня, был тот самый негодяй, которого я прогнал из Кобургскаго банка, влепив в него пулю!»
– Я слышал об этом.
– Разумеется, ты слышал, Банни. Слышал и я, притаившись у двери в кассовой комнате. Но старый Эубэнк как будто не слыхал об этом случае, по крайней мере, мне показалось, что у него вовсе отнялся язык.
«Вы бредите, – проговорил он, – кем же вы себя воображаете?»
«Новым директором».
«Новый директор давно уж в постели и спит наверху!»
«Когда он приехал?»
«Сегодня вечером».
«Его зовут Раффлс?»
«Да».
«Ах, черт побери, – прошептал настоящий директор. – Я думал, что это месть, но теперь-то я вижу, в чем дело. Дорогой мой, тот, что там наверху, самозванец, если только он еще наверху! Он из этой же шайки и явился ограбить банк, если уже не ограбил».
«Если уже не ограбил? – повторял за ним Эубэнк. – Если он наверху? Клянусь Богом, если он там, ему не поздоровится!»
Тон его был довольно спокоен, но противнее всего, что я когда-либо слышал.
Признаюсь, Банни, я был рад, что захватил свой револьвер. Выходило, что ему предстоит встретиться с револьвером Эубэнка, дуло к дулу.
«Не лучше ли поглядеть сначала внизу?» – проговорил директор.
«Чтоб он в это время удрал через окно? Нет, нет, он сейчас не внизу».
«Да ведь нетрудно взглянуть».
Банни, если ты спросишь меня, какой был самый удручающий момент в моей проклятой жизни, так я назову тебе именно этот, пока я стоял наверху этой каменной лестницы, в кассовой комнате, у двери, притворенной на добрый фут, и не знал, скрипнет она или нет. Свет приближался ко мне, а я все не знал, что мне делать! Пришлось попытать счастья. И дверь не скрипнула, даже ни чуточки, она была слишком массивна и ловко прилажена. Я не мог бы хлопнуть ей, если б даже и пытался, она была чересчур тяжела и прижалась с такою силой, что я услыхал и почувствовал, как ветер скользнул мне по лицу. Все лучи света исчезли, исключая полоску снизу, блестевшую все ярче. Как я благословлял эту дверь!
«Нет, тут его нет», – услышал я голос, как будто из-под шерстяного одеяла, затем и последняя полоска исчезла, а через несколько секунд я отважился вновь раскрыть дверь, в тот самый момент, чтобы услышать, как они прокрадывались в мою комнату.
Ну, теперь уже нельзя было терять и пятой доли секунды. Но я с гордостью могу сказать, что взобрался опять по ступенькам на самых кончиках пальцев и выбрался из банка (а они ушли, оставив входную дверь открытой) так осторожно, как будто я мог совершенно располагать своим временем. Я даже не забыл надеть шляпу, из которой докторская кляча уплетала овес за обе щеки, иначе бы эта улика сгубила меня. Я даже не выехал вскачь оттуда, а тихонько поплелся по густой пыли, у края дороги (хотя, признаюсь, мое сердце скакало галопом). Благодаря моей счастливой звезде, банк находился на том конце города, в котором действительно нога моя никогда не бывала. Самое последнее, что я слышал, это что оба банковских заправилы прогнали лакея и кучера. А теперь, Банни…
Раффлс встал с места и потянулся с улыбкой, закончившейся зевком. Свет, пробивавшийся через темные окна, смягчал уже голубоватые тени. Сквозь стекла уже было видно окна противоположной стороны улицы, холодные и угрюмые на рассвете, газового же света как будто совсем не существовало.
– Но это не все? – воскликнул я.
– К сожалению, должен сознаться, что это все, – торжественно заявил Раффлс. – Происшествие должно бы было закончиться сенсационной травлей, но этого никогда не бывает. Вероятно, сначала они предположили, что мне некуда было удирать, затем у них составилось заранее мнение, что я принадлежал к шайке, расположившейся в нескольких милях оттуда, и один из них двоих получил уже достаточно от этой шайки, чтобы держаться от нее как можно дальше. Но я не знал ничего этого и должен сказать, что во мне приключение вызвало массу волнений. Господи, как я заставлял мчаться эту убогую тварь, едва лишь забрался в лесную чащу! Хотя мы и проскакали в один конец более пятидесяти миль от Мельбурна, но совершили это подобно улитке. Теперь же краденый овес придал такой прыти старой кобыле, что она полетела стрелой, едва только почуяла, что ее морда повернута к югу. Ей Богу, это была не шутка проскакать столько миль, ныряя в густой чаще, продираясь среди ветвей, с хлещущей по лицу гривой! Я говорил тебе о лесе из засохших гуттаперчевых деревьев? Он выглядел совсем призрачным при лунном свете. Но снова он был погружен в такое же молчание, в каком я покинул его, в такое молчание, что я спешился, наконец, сделав первую остановку, и прилег ухом к земле на две-три минуты. Но я ничего не услыхал, ничего, кроме фырканья лошади да биения моего собственного сердца. Мне это прискорбно, Банни, но если ты будешь писать мои мемуары, тебе не составит никакого труда присочинить погоню. Выставь эти мертвые гуттаперчевые деревья в подобающем свете, и пусть пули свищут кругом меня, как град. Я поворачиваюсь на седле, чтоб встретиться лицом к лицу с Эубэнком в его белой паре, призывающим адские силы. Я бы расписал это красной краской. Веди еще рассказ в третьем лице, чтобы читатели не знали, чем все закончится!
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
