Радужное настроение, привезенное из России, потихоньку сходило на нет. Что-то, судя по всему, мне были не рады на новом месте.
Печально.
Закралась предательская мыслишка пока не поздно взять обратный билет и махнуть домой. Уж к Кароевичу я как-нибудь подмажусь. Расплачусь, если понадобится. Может быть, он не любит женские слезы, поймет и простит?
Невесело рассмеялась, думая о будущем.
Таксист высадил меня не доезжая до нужного адреса. Это я его попросила. Хотела почувствовать биение жизни города.
Улочка, где располагался офис организации, была тихой и очень ухоженной.
Я, остановившись на пересечении двух улиц, смотрела по сторонам и пыталась проникнуться атмосферой нового места. Обычно, для офисов выбирались людные кварталы, здесь же все было иначе. Все как-то по-свойски, чуть ли не по-домашнему. Местные жители неспешно двигались по своим делам, рядом со мной проехал велосипедист, тихо позвякивая колокольчиком, висящем на руле. Вдалеке молочник развозил по домам молоко.
Замечательная картина, умиротворяющая.
Может быть я ошиблась и не туда приехала?
Я еще раз сверилась с адресом, полученным по электронной почте. Нет. Никакой ошибки не наблюдалось.
У меня как-то не вязалось в голове тихая улочка и невозможность меня встретить в аэропорту.
Зашагала по указанному адресу.
Обычный дом, ничем не примечательный среди других таких же высившихся рядом. Даже не скажешь, что в нем располагается офис. Я поднялась по ступеням на второй этаж и нажала кнопку звонка, любезно обозначенный указателем в виде стрелки чуть ниже.
Спустя несколько мгновений дверь открыла рыжеволосая девушка лет двадцати пяти с прической каре и россыпью веснушек на лице.
Она долго на меня смотрела, не спрашивая ничего. Изучала.
Я уже грешным делом подумала, что она немая и судорожно гадала как буду объяснять что мне нужно. Однако спустя время она отмерла.
— Вы на работу?
— Да, пожалуй, — ответила осторожно, все еще предполагая, что попала не по назначению.
— Заходите. Вас уже обыскались.
Я очень сильно удивилась.
Прошла внутрь длинного коридора, по обе стороны которого виднелись двери. Я следовала за рыжеволосой девицей, не представившейся, как полагается при встрече.
"Может быть у них так принято?" — подумала, вертя головой.
В одной из комнат увидела вполне рабочую атмосферу, столы, стулья, стеллажи с бумагами, офисная техника, подмигивающая глазками в режиме ожидания.
— А куда мы идем? — поинтересовалась.
Как-то все странно здесь.
— Сейчас все узнаете.
Мы дошли до конца коридора, остановившись возле закрытой двери.
— Вам туда, — указала она мне… и пошла в обратном направлении.
А я застыла перед дверью, не зная что и делать. Как-то непонятно они тут работают. У нас все обстоит совсем иначе.
Постучаться или нет?
Наверное, так будет правильнее. Ведь я человек со стороны, совершенно не владеющий информацией о порядках здесь заведенных.
Только занесла руку, чтобы стукнуть костяшками пальцев по дверному полотну, как чуть не схлопотала им же по лицу, внезапно открывшейся дверью. Лишь чудо спаслась от шишки на лбу вкупе с переломом носа. А то, что я ударилась рукой, так мелочи по сравнению с тем, что могло случиться.
— Анфиса, это ты? — услышала знакомый голос, скользя взглядом по обтягивающей мощный торс рубашке поло.
ГЛАВА 7
— Игорь, что ты здесь делаешь? — удивление было неподдельным, когда воочию убедилась, кто стоит передо мной.
Мужчина долго смотрел прежде, чем ответить.
— Проходи. Опаздываешь, — легкая хрипотца царапнула слух.
— Куда я опаздываю? Впрочем, неважно. Ты, наверное, уходишь. А я тебе мешаю. Мне тут сказали, что за дверью ждут. А кто там? Вроде бы это должен быть мой новый начальник. Ты его знаешь? — я говорила и говорила, чтобы скрыть нервозность при встрече с Игорем.
Столкнуться с ним в чужой стране, это ли не знак небес. Надо же. Знакомых за границей у меня не так много, а точнее их нет вовсе. А тут такое везение. Сразу же отошли на задний план наши сложные отношения, вернее, мимолетный эпизод в прошлом. На первое место вышел тот факт, что я встретила знакомого. Такое бывает. Редко, но случается. Закон случайных встреч в действии.
Вот какова вероятность встретить того, кого знаешь, среди миллионов других людей? Одна миллионная. Вроде бы мизер. А он случается. Только что.
— Знаю, — ответил он на мой вопрос.
— Правда? — переспросила. — А какой он? Хороший? А то мне ничего не сказали. Представляешь? Я устроилась на работу, но не знаю как выглядит руководитель. Ой. Я, наверное, тебя задерживаю, — стушевалась, понимая, что держу человека в дверях, не давая пройти, а ему надо спешить по своим делам.
Игорь сделал шаг назад, потом второй, приглашая войти за ним.
— Давай лучше я отойду, чтобы не мешать, — я посторонилась.
— Нет. Это ты заходи, — поманил он.
Я удивилась. Но не сильно. Может быть тут так принято. Ведь в каждой стране свои обычаи и привычки. Допустим, кивок у нас, говорит о согласии, а кивок у болгар, наоборот, о несогласии. И с этим ничего нельзя поделать. Вот и здесь, чтобы человека впустить, надо вместе с ним зайти внутрь.
Подалась следом, втайне радуясь, что в незнакомом месте некоторое время буду не одна. Правда, Игорь уже уходит, а как ему оставить свой адрес я не знала. Не говорить же напрямую о желании еще раз встретиться. А все почему? Потому что в чужом месте все тянутся к знакомым, пугаясь всего чужого.
— Проходи. Присаживайся, — указал он мне на стул возле большого стола начальника.
Я принялась искать в кабинете кого-то помимо нас.
Посмотрела в одну сторону, потом в другую, не обнаружив никого ни под столом, ни под шкафом, осторожно спросила:
— Это ведь твой кабинет и твой офис. Ведь так? — мой голос все же дрогнул. Я не любила быть в дураках, но похоже, что в данном случае так и получилось. Я сама себя ввела в заблуждение, выдумав столько всего, отчего у меня начали гореть щеки. Подобного со мной не случалось с давних пор. Похоже, что стресс от приезда, когда все пошло наперекосяк, сыграло со мной дурную шутку. А может быть, это началось еще раньше. Вот только когда? Со дня более близкого знакомства с Игорем? Или со дня смерти его брата?
И если первые воспоминания вызывали чувственное волнение, то вторые предательскую дрожь. Чего только стоили обвинения матери Миши в моей причастности к смерти сына. Я гнала от себя все плохое, понимая, что ребенку совершенно не нужны плохие впечатления.
