Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
В остальное время небольшая комната пустовала. Оккупировать ее не решался даже кот. А уж ему-то в нашем доме было позволено все. Ну, кроме скидывания с постамента статуи «Единорог и дева».
Но ведь альв не кот. Метить территорию и ковер драть не будет. Наверное.
— Да, если тебя не смутят запах лаванды и занавеска в рюшах… — Я замолчала, не зная, как потактичнее сказать, что это не полный перечень особенностей комнаты.
— Ничуть не смутит, — жизнерадостно заверил Вир, еще не зная, на что подписался.
Я, вздохнув, проводила его до спальни эйры Норингем. Осторожно повернула ключ, открывая скрипучую дверь.
Комната ослепила нас сиянием белого ажурного покрывала. На полу лежал круглый бежевый ковер. Безумно дорогой, ручной работы и заговоренный от моли так, что даже у меня, привычной к резким алхимическим запахам, в носу свербело от лаванды. А чары чистоты так и хрустели под ногами.
Ковер бабуля привезла как-то с собой и заявила, что теперь в этом доме хоть что-то будет достойно ее ног. Хотя, как по мне, она притащила свой шерстяной раритет исключительно для того, чтобы мы прочувствовали всю суть выражения «вызвать на ковер».
Эйра Норингем любила затребовать к себе кого-нибудь из внуков (ну и меня тоже) и отчитать за очередную провинность, пока тот (или та) топтался на пушистом произведении искусства, не поднимая глаз и прикусив язык. Хотя, если внимательнее приглядеться, произведение было не только искусства. По кругу шла вязь из литер — заклинание призыва душ, шагнувших за грань. Ну и так, по мелочи: смертельные проклятия для тех, кто решит покуситься на жизнь и здоровье хозяина сей ценной вещи, пентаграмма запирающей клетки-ловушки, векторы силы… И все это перемежалось с листочками-цветочками.
Судя по веселью, промелькнувшему в серых глазах альва, имитация растительности на ковре его не смутила, и все, что нужно, этот ушастый уже увидел и прочел.
Остальная обстановка была в лучших традициях чопорной эйры: портрет известного в прошлом веке композитора, обитое шелком кресло, шкаф и туалетный столик на гнутых ножках.
— Располагайся, — широким жестом предложила я. И добавила на всякий случай: — Ванная и туалет общие, в конце коридора. И да, шкаф лучше не открывать.
— Там может быть скелет любовника? — усмехнулся Вир.
— Если бы… — печально вздохнула я. — Со скелетом, даже ожившим, было бы проще договориться. Там обережник. Поэтому лучше просто не трогай дверцы шкафа, и все будет хорошо.
— Обережник? — Бровь Вира изумленно поднялась вверх. — Так этого демоненка обычно в шкатулки с драгоценностями поселяют. Или в сейфы.
— Поверь мне, для бабушки ее панталоны — большая ценность. Дороже только чепцы и перчатки.
— Учту, — кивнул Вир.
Посчитав, что моя миссия по размещению и инструктажу гостя выполнена, я отбыла. Но не прошла по коридору и дюжины шагов, как из-за закрытой двери бабулиной спальни раздалась краткая и емкая характеристика ситуации. Что ж, пусть альв и не говорил на всеобщем, но ругаться явно умел.
Не в силах удержаться от любопытства, я на цыпочках вернулась назад и прильнула к замочной скважине…
Вир стоял посреди комнаты, а в его вытянутой руке дергался бабулин лифчик. Причем не просто трепыхался, а брыкался, клацал зубами, прикрытыми кружевом, и в свою очередь норовил напасть.
Интересную вещь для своего воплощения выбрал обережник в этот раз. Хорошо еще, что не панталоны. Представив отутюженного и воспитанного остроухого с бабулиными внушительными панталонами в руках, я подавилась смешком. Помнится, когда я искала у эйры Норингем ее ведьминский гримуар, на меня напали перчатки. Я от них отбилась. Не сказать, что совсем уж без потерь. Клок волос они у меня, тогда еще тринадцатилетней, выдрали… А что уж тогда сотворили бы с альвом бабулины панталоны, лучше не думать…
Между тем Вир что-то вкрадчиво говорил на своем языке. Слов я не слышала, но обережник явно впечатлился. Потому как брыкаться перестал, а потом и вовсе поник, скорбно трепыхнувшись в сторону шкафа.
Похоже, обережник, заскучав, сам решил напасть на гостя, не дожидаясь, пока тот откроет дверцы его обители. Вот только он, видимо, не ожидал такого отпора.
Внизу раздался шум, я отпрянула от дверей, быстро проскользнула по коридору и спустилась по лестнице. Оказалось, что проснулся дядя Моррис.
Хроносы показывали полдень. После бурного утра хотелось отдохнуть где-нибудь в тени, но… Завтра нужно было идти на учебу, да не в чем: каблуки у туфель оторвались, сапоги давно просили каши. А снова повторять подвиг с босоножками Тай мне жутко не хотелось. И все же дойти до обувной лавки мне предстояло именно в них.
Оставшуюся половину дня я посвятила тому, что тратила деньги с умом. И под вечер у меня не было ни денег, ни, подозреваю, ума. Потому что потратила почти все, что было. Зато купила новые ботинки (в них сразу и переобулась, оценив удобство), потом заплатила за ремонт туфель и сапог.
Затем заглянула в библиотеку. Хоть учились мы всего третью неделю, нам уже успели задать целую кучу домашней работы.
С книгами под мышкой, с сумкой, в которой обретались три пары обуви, и голодным животом я пошла домой. В кошельке осталась пара медяшек. Я печально вздохнула, в который раз вспомнив присказку алхимиков: деньги, как спирт, быстро испаряются, легко растворяются и в чистом виде не употребляются. А до стипендии еще неделя…
— Замена в команде по громобою! Ректору эйловского университета удалось обойти закон! — кричал пацан, держа стопку новостных листков в одной руке, а другой рукой размахивая одним из них. — Сенсация! Варлок в составе игроков!
Я замедлила шаг. Сразу вспомнилось утро. Пронзительный, острый взгляд зеленых глаз. Кажется, именно его искали репортеры на причальной площади.
Я протянула медяшку парню и стала обладательницей типографского листка.
В самом верху его, прямо под заголовком «Новости задумчивого тролля», красовалась движущаяся магография альва. Того самого, которого я пару секунд лицезрела на площади. Его невозможно было не узнать, несмотря на черно-белое изображение. Правда, тут он был запечатлен в полете с молниями, летящими из ладоней.
«Сколько стоил ректору Варлок?» — гласило название статьи ушлого репортера.
Я невольно усмехнулась.
А дело в том, что эйр Ортридж, бессменно вот уже двадцать лет руководивший нашим университетом магии и чародейства, был мужчиной выдающимся. Во всех смыслах этого слова.
Начать с того, что ректор ни демона не смыслил в науке. Но в коммерции мог бы обойти любого дельца. Когда он сел в ректорское кресло, ему достался плохонький университет. Да что там плохонький. Откровенно дрянной и ветхий. С большими дырами в бюджете и репутации. Дипломы выпускников не котировались, стипендии выплачивались через раз. Преподаватели сбегали даже без благовидных предлогов. Уже шла речь о закрытии магистерии. И так их в столице было целых три.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
