— Милый, ты же бросил меня одну. А никто другой, кроме бокала с мартини не согласился составить мне компанию.
Аполлон перевел слегка удивленный взгляд с Ромы на меня, а затем поинтересовался:
— Вы вместе пришли?
Мне кажется, либо в его словах прозвучали оттенки разочарования…
— Да. Мы… — начал было Рома; на его губах тонка улыбка, а в голосе засквозили точные нотки.
Знаю-знаю я данный приемчик мистера обольстителя, поэтому без стыда оборвала муженка, обворожительно улыбнувшись Аполлону.
— Женаты, — взяла мужа под локоть. — Я и Рома месяц назад сочетались…
— Фиктивным браком, — закончил за меня супруг. — На самом деле мы лучшие друзья…
— И он вообще гей.
— А она одинокая стерва, которой нужен был вид на жительство, — Рома посмотрел полусерьезно на меня
— Ты мне вообще изменил в первую же брачную ночь. И мне пришлось твоего любовника в шкафу прятать.
— Ты готовить не умеешь.
— А! — ткнула я пальцем в муженька. — Ты жил со мной три года до брака, поэтому знал, что на кухне я катастрофа. Да и бутерброды у меня съедобные получаются, — кажется, именно в эти мгновение Аполлон интересовал обоих нас меньше всего — выяснение отношений, пусть и фиктивных намного веселее.
Божество, кстати, молча переваривало всю полученную информацию. Пока он задумчиво жевал губы, хмурясь, Рома наклонился ко мне и шепнул:
— Похоже ты перегнула палку.
Да брось, не мог же Аполлон Григорьевич Бах не справится с потоком информации! Или мог?
— Думаешь, его испугало, что я плохо готовлю?
— Ну, или то, что в ближайшем будущем ему придется прятаться в шкафу… — протянул Рома.
И тут хмурый Аполлон внезапно засмеялся.
Скажу, что смех у божества был громкий и заразительный: я и муж заулыбались.
— Ой, — хохотал блондин, привлекая свои неожиданным весельем внимание к нашей троице. — Ребята, знали бы вы, как я рад, что встретил вас, — вытер выступившую слезу, а затем взглянул на меня и произнес твердо. — Особенно, тебя, ангел.
Оу…
Я удивленно приподняла брови, не сводя глаз с Аполлона: его улыбка становилась все шире и шире, пока, наконец, её можно было смело назвать "до ушей".
— Слушай, а ты случаем не из миграционной службы? — поинтересовался вдруг Рома. — Типа агент под прикрытием, который вычислил Ангелину и теперь добывает доказательства её вины.
Эм, и это я в нашем браке страдаю переизбытком фантазии?
Аполлон молчал: он снова нахмурился — лоб прорезала глубокая морщина.
— Вы как догадались? — строго спросил он, пристально глядя на Рому медовыми глазами.
— Вид у тебя подозрительный.
— Хм… и вправду, — согласился с ним Аполлон. — Подозрительный.
— Ты и про имя свое не забудь, — продолжал "разоблачать" тайного агента Рома. — Сразу понятно: с тобой что-то не так.
Божество почесало затылок, взъерошив светлые волосы.
— Плохой из меня шион, — тяжело вздохнул.
— Так может выпьем за это? — предложил супруг. — Ангел, ты чего-то притихла.
Я в ответ лишь развела руками, мол, ты и слова не давал мне сказать.
— Понял, — щелкнул пальцами Роман. — Бармен, нам текилы. Да побольше! А пить будем за встречу.
— И за близкое знакомство, — вставила я свои пять копеек.
Мужчины поддержали меня, закивав.
Еще бы они не согласились!
Семейный ужин
А утро началось так: с гудящей головой и сухостью во рту я проснулась в постели своего мужа. Причем этот наглец спал, развалившись почти на всю кровать, в то время, как мне уже грозило падение с нее.
— Подвиться, плесень… — на похмельную голову приходят порой самые необычные оскорбления.
— Сама ты плесень, — пробормотал мужчины, но место освободил: откатился на противоположный конец, забрав с собой одеяло.
Издевается… точно…
— Одеяло верни, муж, — мы супруги, значит должны делиться… и вообще, поддерживать друг друга в здравии, болезни и прочем-прочем.
— Что ты вообще забыла в моей постели, женщина?
— Любовь и заботу, — отозвалась, потянув на себя покрывало.
Стоит ли говорить, что Рому не воодушевила эта затея?
Жадина.
— Это не ко мне.
Кстати, что я действительно делаю в его кровати?
О, нет…
Лучше не вспоминать, мне так кажется.
— Ну, это понятно… иначе нам брак был бы идеальным… — попытка отобрать одеяло у жадного мужа закончилась неудачей.
Ну, и ладно.
Все равно надо вставать.
Примерно, с такой мыслью я снова погрузилась в сон, однако телефонный звонок, раздавшейся в соседней комнате, вернул меня в реальность.
— Подними… у меня нет сил… — простонал Рома.
Тоже мне мужик!
Как одеяло отобрать, так силы у него нашлись!
Телефон надрывался; я же с трудом найдя в себе силы, оторвалась от матраса и, обув Ромины тапочки сорок первого размера, шаркая, направилась в гостиную.
— Да, — о, мой прекрасный хриплый голосок с утра.
Такой нежный и ласкающий слух.
— Ангелина, привет. Это Аполлон, — а вот, собеседник бодр и весел.
Даже завидно!
— Привет.
Мужчина на том конце усмехнулся:
— Как состояние?
Мало того, что сам бодр, так еще и издевается!
— Просто прекрасное…
— Слышу по голосу. Слушай, не хочешь сегодня встретиться? Сходить в кафе, например? Ну, когда отойдешь…
Ммм. Заманчивое предложение, но…
— Аполлон, я же замужем, — засмеялась.
— Можем мужа взять с собой.
— Да не…
— Муж согласен! — раздался на другом конце сиплый голос супруга.
У нас дома две стационарные трубки. Следовательно, у муженька есть возможность влезть в разговор и все испортить.
— Положь трубку, — зашипела я, вспомнив известную цитату Жоржа Милославского. — Положь трубку, сказала. И нет, Аполлон, это не тебе.
— Чего положь? — в тон мне ответил Рома.
— Трубку.
— Нет. Женщина мужчине не указ, вот!
Я фыркнула: тоже мне мужик нашелся.
Рома вошел в гостиную и остановился рядом, держа трубку возле уха.
