Книга Портрет мафии крупным планом - Алексей Макеев

Тут в их беседу, не выдержав роли пассивного наблюдателя, внезапно вмешалась Настя:

– Значит, вы видели всех? Всех троих?

Сорокин повернулся к девушке. На его лице появилось испуганное выражение, но тут же исчезло, он покачал головой и ответил:

– Нет, третий участник дележа при мне еще не был написан, и кто он, я не знаю. Но мне и двоих хватило, чтобы захотелось забиться в какую-нибудь нору.

– Про одного героя, изображенного на этой картине, мне Настя уже поведала, – сказал Гуров. – Точнее, про героиню. Сказала, что это председатель Волжского суда Светлана Веселова. А кто второй герой?

– Да, Борис, скажи, кто же второй? – настаивала Настя.

Сорокин оглядел своих собеседников, глубоко вздохнул, словно собирался прыгнуть в ледяную воду, и ответил:

– Второй – это Сачко.

– Сачко? – удивленно переспросила Настя. – Вот бы не подумала… Я бы скорее решила, что это кто-то из следователей или из полиции…

– Так, теперь объясните мне, человеку приезжему, кто такой Сачко, и почему милая Настя на него не подумала, – попросил Гуров. – И вообще, проясните, о каком, собственно, дележе идет речь.

Шмайлис, Сорокин и Марьянова переглянулись, и девушка решила взять роль ответчика на себя.

– Полковник Геннадий Сачко является начальником княжевского СИЗО, – объяснила она. – Своим изолятором полковник гордится, считает это заведение образцовым. Любит говорить, что его изолятор – учреждение, доступное для журналистов и всякого рода правозащитников, что ему нечего скрывать. Несколько раз он устраивал показательные посещения СИЗО бригадами журналистов и общественников. В одном таком посещении и я участвовала.

– Выходит, ты бывала в нашем СИЗО? – удивился Сорокин. – Я и не знал…

– Бывала, бывала, – подтвердила Настя. – Нам показали и два старых корпуса, но особо долго водили по новому – он был сдан в прошлом году. Сачко сам вел эту экскурсию. Он подчеркивал, какие там светлые камеры, показывал крытые дворики для прогулок – они позволяют организовать прогулку заключенных даже в дождливую погоду. В то же время сбежать из такого дворика совершенно невозможно. И вообще, Сачко упирал на то, что из его тюрьмы не было ни одного успешного побега. Попытки бежать были, но все они заканчивались провалом.

– Что ж, получается, что у вашего Сачко действительно образцовое заведение, – покачал головой Лев. – Правда, я слышал от бывалых уголовников другие отзывы. Как-то критически они говорили о вашем СИЗО… Впрочем, мнение уголовников можно не учитывать. Ведь для них хорошо там, где тюремная администрация пасует перед «авторитетами», и те устанавливают свои порядки. Для них хорошее СИЗО – то, в которое можно пронести водку, наркотики, телефоны. Где для «авторитетов» можно устроить «ВИП-камеры» со всеми удобствами… В общем, выходит, что ваш Сачко прав, и тюрьма у него хорошая.

– Да, только в этой «хорошей тюрьме» люди умирают! – воскликнула Настя. – За последние три года было уже пять случаев!

– Это как-то странно… – нахмурился Лев. – Смерть заключенного в СИЗО – это ЧП. В таком случае всегда создается комиссия, проводится тщательная проверка… А уж если в одном месте случается несколько смертей – начальнику такого СИЗО уж точно не усидеть на месте!

– Так ведь они все вроде бы от болезней умирали! – объяснила девушка. – Каждый раз медики выдавали заключение, что налицо естественная причина смерти: или обширный инфаркт, или почки вдруг отказали, или гепатит обострился… В общем, никаких подозрений. Но у нас в Княжевске все говорят о том, что этих людей замучили. Вымогали у них деньги.

– Ну, откуда у заключенного большие деньги… – засомневался Гуров.

– Это зависит от того, что это за заключенный, – вступил в разговор Шмайлис. – Бывает, что в СИЗО попадают люди с очень большими деньгами. Люди, владеющие многоквартирными домами, магазинами, ресторанами… Словом, бизнесмены.

– Так вот, все пятеро умерших в нашем СИЗО были бизнесменами! – снова заговорила Настя. – Вот почему у нашего СИЗО плохая репутация в бизнес-сообществе. И еще хуже репутация у начальника нашей тюрьмы.

– А у этой дамы, председателя суда, какая репутация? – поинтересовался Лев.

Его собеседники вновь переглянулись. На этот раз объяснения стал давать Сорокин:

– У Светланы Павловны репутация еще хуже. Просто ужасная! Она известна тем, что Волжский суд под ее руководством не вынес за последние четыре года ни одного оправдательного приговора. Ни одного! А еще про председателя суда Веселову говорят, что у нее на каждое нужное решение имеется своя такса. Например, освобождение из-под стражи на время следствия стоит восемьсот тысяч. Смягчение приговора, назначение минимального срока – не меньше двух миллионов. Назначение условного наказания стоит дороже всего – от пяти до двадцати миллионов, в зависимости от тяжести обвинения.

– Неплохая такса! – усмехнулся Лев. – При таких расценках не обеднеешь…

– Да, о богатстве Веселовой ходят самые невероятные слухи, – подтвердила Настя. – Коллеги, которые занимаются журналистскими расследованиями, пробовали «копать» в этом направлении. И кое-что выяснили. Например, стало известно о двух виллах во Франции, принадлежащих родственникам Веселовой. И еще одну виллу нашли в Греции. Но после этого на Толю Тишкина, который занимался этим расследованием, было совершено нападение. Напали прямо возле дома. Нападавших было двое, они были вооружены железными прутьями. Толе сломали обе руки, изуродовали лицо, отбили почки… Он потом несколько месяцев лежал в больнице, но до конца здоровье так и не восстановил. После этого случая он уехал из нашего города. И больше никто состоянием судьи Веселовой не интересовался.