«Вечеринка удалась». Безусловно. Разговор тек плавно, не прерываясь, временами интригующий, временами забавный. Самые неисправимые зануды, к счастью, помалкивали. Лиа попыталась вспомнить наиболее яркие моменты приема, но подробности сливались, события сегодняшнего вечера мешались с событиями других подобных вечеров. Лиа вдруг охватила растерянность, и она почувствовала внезапную потребность поскорее уйти из этой комнаты. Она выключила свет и пошла наверх, в спальню. Там в темноте сняла длинное белое вечернее платье и, оставшись только в шелковой комбинации, подошла к окну. Сквозь ветви деревьев просвечивали внутренний дворик, залитый янтарным светом фонарей, очертания скамьи из гнутого металла и нескольких стульев, поставленных в кружок.
От мысли, что в выходные можно будет повозиться в саду, у нее сразу улучшилось настроение. Лиа села на подоконник, прислонившись к стене. Ей нравилась эта комната, выдержанная в основном в зеленых тонах, на фоне которых очень мило смотрелась белая плетеная мебель. Соседи не раз сетовали на тесноту комнат третьего этажа, но Лиа не разделяла их недовольство. На ее взгляд, маленькие комнатки создавали ощущение уюта и теплоты. Для нее стены комнат определяли границы мира, в пределах которых он был ей хорошо знаком и потому безопасен.
Лиа повернула голову. Прическа мешала прислонить затылком к стене. Тогда она наклонила голову и выдернула шпильки. Ее вьющиеся волосы, пробыв несколько часов собранными в тугой узел на затылке, бессильно повисли. Лиа расчесала их пальцами, и белокурая грива, как сухая губка, впитывающая воду, тут же стала оживать, увеличиваться в объеме. Теперь, когда Лиа снова прислонилась к стене, ее пышные волосы служили подушкой, на котору она удобно положила голову.
Лиа думала о прошедшей вечеринке, смотрела во двор вслушивалась в тишину. Картина перед глазами начала расплываться. Лиа вздохнула раз, другой и закрыла глаза. Она устала, вот и все. Ну и, конечно, после радостного возбуждения, связанного с подготовкой и проведением вечеринки неизбежно наступает спад. Все закончилось, делать больше нечего — разве что планировать следующую вечеринку.
Лиа открыла глаза, ей в голову пришла удачная мысль Нужно обновить интерьер! Такие вещи всегда поднимают настроение. Можно сменить обои в гостиной, нет, пожалуй лучше на кухне. А еще можно заменить духовку на более современную и большего размера. Мысль ей понравилась. Она любила готовить. Если вместо одного грандиозного обеда на двадцать четыре персоны давать три небольших, на восемь человек, то можно справиться с готовкой самостоятельно. Впрочем, гости вряд ли в состоянии оценить ее труды. Женщины могут даже увидеть в этом угрозу для себя, а значит неизбежен поток язвительных комментариев, что ей совсем ни к чему. Она и так не слишком самоуверенна.
И все же потратиться на новую плиту, пожалуй, стоит, Можно готовить для себя. Или, чем черт не шутит, для местной благотворительной столовой.
Лиа слезла с подоконника. Подойдя к глубокому мягкому креслу, она сняла со спинки кашемировую шаль и накинула ее на плечи. Затем села в кресло, подобрала под себя ноги и закуталась в шаль по самую шею.
Да, пожалуй, стоит все-таки сменить печь.
С другой стороны, с этим можно и подождать. Лето на носу, и она куда-нибудь уедет — конечно, если решит, куда именно. Она уже обдумывала предложения агента туристической фирмы, но пока ничего не решила. В Гонконге чересчур многолюдно, на Коста-Рике слишком жарко, в Париж плохо ехать одной, там все парами. Может, отправиться на Аляску? Круизное судно, которое предложил агент, не слишком большое, на таком она, вероятно, не будет чувствовать себя маленькой и потерянной.
Но больше всего ей хотелось бы побывать среди ковбоев. Романтика Дикого Запада — в этом определенно есть нечто привлекательное. Правда, Лиа никогда не была ярой любительницей верховой езды и жизни без удобств, да и работа ковбоя вряд ли будет ей по силам, даже если она отправится с другом, хотя пока никто из ее друзей не пожелал ехать. К тому же Лиа подозревала, что такие вещи, как загон скота, даже обставленные с максимальным комфортом, лучше выглядят в мечтах, чем в реальности.
Однако не помешало бы навести справки, Лиа уже послала запрос и теперь ждала ответа. Тут она вспомнила, что еще не просматривала свежую почту. Сегодня письма принесли позже обычного, как раз тогда, когда она готовилась к приему, и у нее не было времени их просмотреть.
Кутаясь в шаль, Лиа босиком спустилась в кухню; пачка корреспонденции была засунута между двумя сияющими медными банками. От приятного предвкушения у Лиа снова поднялось настроение. Она любила получать почту, всегда был шанс, что придет какое-нибудь романтическое послание или произойдет нечто совершенно неожиданное. Лиа почему-то казалось, что ее жизнь вот-вот совершит головокружительный поворот.
Она стала перебирать конверты. Ответа на ее запрос о поездке на ранчо не было. Не принес почтальон и письма от неведомого воздыхателя, который именно сейчас решился бы открыть ей сердце. Из писем, доставленных в этот день, только письмо от матери могло содержать какой-то элемент неожиданности.
Опыт подсказывал Лиа, что с этой стороны не стоит рассчитывать на нежные слова, но надежда, даже если годами ничем не подкреплять, умирает последней. Волнуясь вопреки всякой логике, Лиа распечатала пухлый конверт и стала читать письмо. Дойдя примерно до середины она прервалась, заглянула в конверт и достала билеты на самолет. Дочитав до конца, она сунула письмо вместе с билетами обратно в конверт и, взяв его с собой, пошла наверх. В спальне Лиа зажгла низкую лампу на тумбочке возле кровати, забралась под одеяло и стала перечитывать письмо заново.
Как и следовало ожидать, никаких нежностей в письме не содержалось, но был комплимент, и весьма лестный. Вирджиния Сент-Клер была скупа на комплименты, однако не из-за высокомерия, гордости или непомерно завышенньых требований. Лиа только недавно поняла, в чем дело: ее мать об этом просто не думала, ее мысли были где-то далеко.
Лиа не стада размышлять о причинах, по которым ей не следовало лететь в штат Мэн. Она просто уснула с мыслы о просьбе Вирджинии и, убаюканная надеждами и мечтами, спокойно проспала всю ночь. Однако поднялась с постели рано, в восемь утра. Увидев ее, приходящая горничная даже вздрогнула от неожиданности. Обычно она открывала дверь своим ключом, убирала квартиру и никогда не видел хозяйку в столь ранний час, тем более умытой и причесанной. Но сегодня Лиа встретила ее в шелковом халате, бодрая, жизнерадостная, ее волосы были завязаны в «конский хвост». Сидя за столом во внутреннем дворике, Лиа с аппетитом уплетала малину со сливками. Потом она выпила кофе одновременно просматривая газеты, потом просто тянула время, с нетерпением дожидаясь десяти часов, когда прилично будет позвонить матери. Но когда она наконец позвонила, Вирджинии не оказалось дома.
—Куда она ушла в такую рань? — разочарованно протянула Лиа.
—Хозяйка в парикмахерской, — ответила Гвен. Гвен была больше, чем экономкой, она была правой рукой Вирджинии.
Лиа не собиралась так легко отступать.
