Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Но Алина спокойно сняла руки с его плеч и еще раз поцеловала его в щеку, прощаясь: они уже стояли возле общежития.
Все остальное произошло потом, на квартире Жениного приятеля. И Женя вел себя как мальчишка, впервые увидевший голую женщину. Хотя Алина была у него не первой и он знал, что ему не стоит беспокоиться о своей мужской состоятельности.
Но какая она была! С ума можно было сойти от ее нежной кожи, от стройных ног, раздвигаемых пленительно-послушным движением при одном его прикосновении, от каждого томящего изгиба ее тела… И от того, как она принимала его в себя, сливаясь с ним и все равно оставаясь загадочной, не произнося ни звука даже в те, самые страстные, мгновения, когда он исходил стонами, наслаждаясь ею…
Она принадлежала ему, принадлежала безраздельно, а он так ничего и не понимал в ней. Страстна ли она была? Он не знал, но сам задыхался от страсти, едва расстегивались первые пуговки блузочки и, овеваемая легким запахом духов, обнажалась ее упругая грудь.
Хорошо ли ей было с ним? Наверное, хорошо, раз она готова была отдаваться ему снова и снова, раз подчинялась его захлебывающимся просьбам повернуться, лечь на него сверху или прикоснуться губами к его напряженной плоти…
Он не понял даже, был ли у нее первым, – но и это было неважно. Женя влюбился так, что каждое воспоминание об Алине в те часы, когда ее не было с ним, сводило его с ума.
Да и нужно ли понимать такую удивительную женщину? Не главное ли чудо сама ее загадка?
Он хотел жениться на Алине как можно скорее. Одна мысль о том, что каждый раз надо отрываться от нее, торопливо одеваться в какой-нибудь чужой квартире, – одна мысль об этом была невыносима. А это происходило снова и снова, да еще на каникулах приходилось расставаться, потому что Алина неизменно уезжала к родителям в Кишинев.
– Ну не уезжай! – стал просить Женя, когда это произошло уже в который раз. – Неужели ты не можешь хотя бы после зимней сессии разок не поехать, неужели так уж обидятся твои родители? Или у тебя там есть кто-то?
– Никого у меня нет, – пожимала плечами Алина, глядя на него темными, как вишни, глазами. – Я еду, потому что так привыкла, и вообще – мне нравится ехать в поезде, в окно смотреть и думать…
– Тогда поедем куда-нибудь вместе! – хватался он за эту мысль. – Поехали на Байкал, например, – сколько суток идет этот поезд? Возьмем купе на двоих, насмотришься в окно до одурения!
Она только улыбалась и качала головой, и Женя понимал, что все его доводы резонны только для него самого. Алина жила по каким-то другим законам, ему неведомым.
И все равно он был готов жениться на ней в любую минуту, несмотря даже на то, что она категорически не понравилась его маме.
Он познакомил Алину с родителями вскоре после того, как они начали встречаться. Впрочем, нельзя сказать, чтобы Женя с трепетом ждал маминого решения. Он любил родителей, но с детства привык к тому, что они предоставляют ему свободу выбора.
Тем более удивился он, когда, проводив Алину и вернувшись, почувствовал, какая напряженная тишина стоит в квартире. Родители разговаривали на кухне и замолчали, как только он вошел.
– Что-нибудь случилось, мама? – поинтересовался Женя, садясь на подоконник и вопросительно глядя на мать.
– Женечка, эта девушка… У тебя к ней серьезное чувство? – вдруг вместо ответа спросила Элеонора Андреевна.
Женя слегка напрягся. Что, в самом деле, произошло? Они пили чай, беседовали о каких-то ничего не значащих вещах – вроде того, как теперь читается курс введения в литературоведение и как он читался в студенческие времена Жениных родителей. Мама держалась с неизменной любезностью, и незаметно было даже, чтобы она как-то особенно приглядывалась к гостье. И вдруг – этот странный вопрос…
– Допустим. А почему это тебя так волнует? – ответил он.
– Потому что эта девушка – не для тебя, – ответила Элеонора Андреевна.
Женю поразило уже то, что мама не обиделась на его нагловатый тон. И сразу ответила, без тени сомнения в голосе. Это его-то интеллигентная мама, которая любую фразу начинала с «может быть, я не права…».
– Интересно… – медленно проговорил он. – Интересно, мама, как это ты так быстро в этом убедилась?
Он посмотрел и на отца, но тот молчал, хмуро глядя в пол. Зато мама ответила сразу:
– Главным образом интуитивно. Все-таки ты мой сын, и я тебя люблю. А она тебя не любит и никогда не будет любить, не обольщайся.
Мать невольно задела больное место. Ведь Женя и сам сомневался, любит ли его Алина, и старался не задавать себе этот вопрос. Он ни разу не слышал от нее признаний в любви – да и вообще никаких не слышал признаний…
Обида на родителей овладела им вдруг, какая-то детская обида!
– Вы просто ревнуете! – воскликнул он. – Вам просто хотелось бы, чтобы я до седых волос оставался ребенком! Или, может, из-за прописки ее опасаетесь?
– Ну зачем так, Женька? – укоризненно сказал отец. – Когда это мы тебя считали более ребенком, чем ты есть? А уж насчет прописки – это ты вообще зря. При чем прописка, был бы человек…
Отец был прав, но Женя все равно не мог успокоиться – тем более что мама молчала, словно не считала нужным ничего больше объяснять. Наконец она подняла на него глаза, и он едва не заплакал сам, увидев в них слезы.
– Бедный мой мальчик… – сказала мама. – Надо же было тебе в нее влюбиться! Да ведь она сама не знает, чего хочет. И как это – любить, тоже не знает. Она не то что бесстрастная – но в ней страсть, если когда-нибудь и проснется, будет направлена только на себя саму, на удовлетворение своих желаний. А уж через тебя она перешагнет не задумываясь, даже не вспомнит, что ты был…
Это были слишком жестокие и несправедливые слова, и при всей своей любви к матери Женя постарался как можно скорее их забыть.
Пусть Алина кажется бесстрастной – он-то знает, что это не так! Да у него во рту пересыхает при одном воспоминании… И если она пока не понимает, любит ли его, то он добьется, что она его полюбит! Это не может быть иначе, он-то знает ее лучше всех…
Как же он ликовал, когда наконец оказалось, что он был прав! Через пять лет после того дня, когда он увидел ее впервые, после бесконечного изматывающего ожидания, после ежедневных сомнений в ее чувстве к нему Алина согласилась выйти за него замуж.
– Женя, если ты хочешь, – сказала она, – если ты не передумал, мы можем пожениться.
Это было после ресторана, где вся их группа во главе с неизменной старостой Леночкой Яшкевич праздновала защиту дипломов. Женя был слегка пьян, голова у него кружилась, и он боялся верить своим ушам. Но он знал, что Алина не пьянеет никогда; у нее только глаза становились от выпитого еще темнее и взгляд – еще задумчивее.
– Я… – он задохнулся от волнения. – Аля, я… Как я мог передумать!
Они стояли на тротуаре у двери ресторана «София», вокруг шумели развеселые однокурсники. Женя как раз поднял руку, чтобы остановить такси – да так и застыл на обочине с поднятой рукой.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
