Когда она закончила. Ранд поинтересовался:
— Когда вы услышали крик, не показалось ли вам, что в нем проскользнули какие-то слова?
— Это был просто крик, — ответила она.
— Подумайте как следует, мисс Шерред.
— Просто крик, — повторила она.
— Зачастую, — заметил Ранд, прохаживаясь взад-вперед перед собравшимися свидетелями, — жертва в последний момент произносит имя напавшего. Мог ли крик быть искаженным именем... именем или, возможно фамилией?
Элайн подумала над этим какое-то мгновение.
— Нет. Определенно нет.
Казалось, Ранд был разочарован. На какой-то момент его спокойное выражение лица и мягкая, профессиональная улыбка исчезли.
Во время этой паузы она спросила:
— Силия жива?
— Она в коматозном состоянии, — сообщил Ранд. — Она потеряла очень много крови и перенесла тяжелый шок. Ткани желудка дважды проколоты, хотя никакие другие органы не задеты. Вена на бедре перерезана. Она до сих пор в операционной и пробудет там, скажем так, еще некоторое время.
Ли Матерли подался вперед в кресле возле письменного стола и обхватил лицо ладонями. Он ничего не сказал.
— Вы не видели нож где-нибудь поблизости от тела, мисс Шерред? — спросил капитан Ранд.
— Насколько я помню — нет.
— А что-нибудь наподобие ножа — резчик для вскрытия конвертов, садовый инструмент?
— Нет.
— Полагаю, это вы приподняли девушке ноги и попытались вызывать отток крови от ее брюшной полости.
— Я — медицинская сестра. Он понимающе кивнул:
— А жертва, пока вы занимались ею, приходила в сознание?
— Она была слишком слаба.
— Она вообще не сказав ни слова?
— Ничего.
— Вы бы заметили, если бы она открыла глаза? Вы не настолько растерялись, чтобы не заметить у нее момент сознания?
— Я — медицинская сестра, — повторила Элайн. — Я не растеряюсь из-за болезни, или ранения, или смерти. — Ей начинало не нравиться то, как капитан Ранд расспрашивает ее, налегая на каждый пункт снова и снова, как будто она ребенок, от которого не ждут, что он вспомнит как следует, если его не подстегнуть. Она понимала, что ему необходимо вести себя так и что он всего лишь выполняет свою работу, но ей это не нравилось.
К счастью, ее ссылка на свой профессионализм, похоже, возымела действие, и полицейский кивнул, как ей показалось, оправдываясь и с уважением. Он даже сказал:
— Простите, что я забыл принять это в расчет, мисс Шерред.
Она улыбнулась, принимая его извинения.
И тут Элайн внезапно обнаружила, что ее ладонь покоится в ладони Гордона. Его теплые сухие пальцы обхватывали ее собственные и удерживали их, мягко сжимая. Она была удивлена, потому что не помнила, чтобы тянулась к нему, — и не чувствовала, чтобы он тянулся к ней. Но в какой-то момент, во время расспросов, они стали искать успокоения и нашли его вместе.
Элайн покраснела, но не убрала свою руку. Это было замечательно, что ее руку держат, что Гордон воспринимает ее как нечто большее, нежели просто новую домашнюю прислугу семьи.
— Ну что же, — продолжал Ранд, — давайте рассмотрим некоторые другие аспекты этого дела. — Он вытащил из бокового кармана записную книжку и открыл ее большим пальцем. Странички в погруженной в тишину комнате зашелестели неестественно громко. — Силия Тамлин была художником-оформителем, осматривавшей ваш дом перед тем, как внести предложения по реконструкции. Это правильно, мистер Матерли?
Ли приподнял лицо над кистями рук, разглядывая свои ладони, как будто ему казалось, что он оставил в них свою душу.
— Да, — сказал он. — Она была такой энергичной девушкой, такой милой и сообразительной...
Ранд отвернулся от Ли Матерли и встал лицом к Деннису:
— А вы, как я полагаю, единственный член семьи, который знал Силию Тамлин до сегодняшнего вечера. Это верно?
— Да, — признал Деннис.
— Как вы познакомились с молодой леди? Деннис задумался:
— Я — художник. Первый раз я повстречал Силию на художественной выставке у Кауффмана. Она пришла, чтобы разузнать насчет полотен, которые ей, возможно, захотелось бы купить для галереи своей компании. Чтобы использовать при создании интерьера.
— Она купила какую-нибудь из ваших работ?
— Вообще-то да. Так мы и подружились.
— Вы назначали свидания Силии Тамлин?
Деннис выглядел встревоженным, потому что понимал, куда могут завести расспросы, если детектив захочет пойти по этому пути.
— Назначал, — кивнул он. — Раз шесть.
— Что она была за девушка? Деннис облизал губы и оглядел комнату в поисках поддержки. Элайн отвела взгляд, внезапно испугавшись. Чего? Неужели она подозревает, что он как-то причастен к событиям этого вечера? Она еще крепче сжала руку Гордона. Деннис заговорил:
— Она была прекрасная девушка. Всегда всем интересующаяся, всегда веселая, хорошая собеседница, тонкая натура. Не представляю, чтобы у Силии был враг. Она дружила со всеми!
— Не со всеми.
Деннис потрясенно оглянулся. Элайн подумала, что он сейчас зальется слезами. Ей не нравились такие проявления чувств у мужчин, за исключением стариков вроде Джейкоба, который заслужил право плакать. Она не доверяла эмоциональным мужчинам.
— Вы были наверху, в мансарде, рисовали, в то время как были нанесены удары? — Ранд теперь примостился на краешек стола, похлопывая раскрытой записной книжкой по колену.
— Был до этого, — сказал Деннис. — Но когда раздался крик, я был в кухне, со стаканом молока.
— Один?
— Да.
Элайн ожидала, что Ранд разовьет эту тему, но он не стал. Вместо этого он повернулся к Гордону:
— А где были вы?
— В своей комнате, читал, — сообщил Гордон.
— Что вы читали?
— Остросюжетный роман.
— Один?
— Да, один.
Ранд повернулся к Полу Хоннекеру:
— Вы?
Пол выглядел таким же взъерошенным, как и за ужином, возможно, даже еще сильнее. Одежда висела на нем, как будто он всего лишь стул, на который ее накинули. Воротник был расстегнут на одну пуговицу больше, чем следовало. Темная щетина топорщилась на лице, словно черная проволока. Под глазами у него были мешки, лицо, обычно веселое, казалось каким-то перекошенным.
— Я спал, — промолвил Хоннекер.
— Вы спали на протяжении всего происшествия? — уточнил Ранд. — И во время криков тоже?
— Я не слышал никаких криков, — отрезал Пол.
