Действующие лица
7-я Парагонская рота сверхтяжелых танков
Экипаж танка «Честь Кортейна» типа «Гибельный клинок»
Коларон Фор Артем Ло Банник — заслуженный лейтенант
Эппералиант — младший лейтенант, связист
Карлок Шоам — механик-водитель
Мегген — первый наводчик
Джамерон Ло Каллиген — второй наводчик
Демис Леонат — третий наводчик
Хувар Ло Ганлик — третий заряжающий
Дотриан Васкиген — первый заряжающий
Голлф — второй заряжающий
Мос Колиос — техноадепт-аспирант
Экипаж танка «Люкс Император» типа «Теневой меч»
Харниген — заслуженный лейтенант
Времонт Джинерин — младший лейтенант, связист
Удольфо Ло Краст — механик-водитель
Вандо Хастиллин — первый наводчик
Растомар Каллиген — третий наводчик
Старстан — адепт-технопровидец
Некоторые члены экипажа танка «Артемен Ультрус» типа «Гибельный клинок»
Мартекен — заслуженный лейтенант
Коло — младший лейтенант, связист
Некоторые члены экипажа командирского танка «Возрождение Остракана» типа «Адский молот»
Кандар Фор Остракан Ло Ханник — заслуженный капитан
Колкен — младший лейтенант, связист
Росдосиген — первый наводчик
Прим Брасслок — технопровидец
Ченсормен — комиссар
477-й Парагонский пехотный полк
Любин Ло Сантеллиген — капитан
Маздаран — лейтенант
Иона Артем Ло Банник — лейтенант
Бозарейн — знаменосец
Сулибан — комиссар
Лин Коасс Ло Турнерик — медик
Мич — рядовой-ветеран со специальным вооружением Кариус Киллек — рядовой Андерик — связист
8-я Парагонская рота сверхтяжелых танков (штурмовая), «Везучие Восьмерки»
Ардоман Косигиан Ло Парригар — заслуженный капитан
Гулинар — младший лейтенант, связист
Черные Храмовники, Адептус Астартес
Меодрик — капеллан
Бастойн — чемпион Императора
Аделард — брат меча
Королевский двор Очага Магора
Миссрин Хюраталь I — губернаторша
Достейн Хюраталь — второй наследник
Поллейн Хюраталь — третья наследница
Ораван — капитан, Магорская Желтая Стража
Лорд Дамиан Трастун — предавший легион Детей Императора
Дил — герольд Темного Князя
Прочие
Банник Вардамон Фор Ансельм Ло Банник — лорд-полковник
Глава 1
Выбор Дьявола
Дворец Имперского губернатора,
Очаг Магора
Гератомро
0458394.М41
Они всегда входили под бормотание жрецов. Восторженное, усиленное аугмиттерами пение сотни клириков Адептус Министорум без труда проникало сквозь двери в Великий Зал Магора. Они стояли в сотне ярдов, по ту сторону прочного дерева, украшенного бронзовыми барельефами, и все равно губернаторша Миссрин Хюраталь их слышала. Они не прекращали петь до тех пор, пока в гонг для аудиенций, висевший за Залом Магора, по заведенному правилу не ударяли четыре раза, прося соизволения войти. Они не прекращали петь, пока Хюраталь вынуждала их ждать.
Ораван, капитан Магорской Желтой Стражи, взглянул на нее за разрешением открыть для посольства двери. Она проигнорировала его и судорожно склонилась над своими псами, ее тучное тело болезненно сместилось на троне, способном вместить четырех таких, как она. В гонг забили снова. Четыре звонкие ноты. Она снова проигнорировала призыв. Псы зашлись в лае.
— Миледи! — воскликнул Ораван, стоявший у ворот, не на шутку встревоженный тем, что та заставила посланников Императора ждать так долго. — Адепты требуют впустить их.
В парившей позади Хюраталь колыбели зашлась плачем первая наследница Миссрин II.
— Хватит орать, глупец, — прошипела Миссрин, из-за чего задрожали ее многочисленные подбородки. — Ты пугаешь нашу дочь.
Остальные придворные, наряженные в богатые одеяния, стояли в тишине.
— Мама, мама! Громко! — завизжал выведенный в чане младенец. — Мне страшно.
К кроватке наследницы слетелись кормилицы, тщетно баюкая и трясясь над существом.
Многие дворяне искоса поглядывали на парящую колыбель, под масками безразличия читалось отвращение.
Миссрин II продолжала заходиться булькающим, получеловеческим криком. Хюраталь одарила сиделок своей дочки-клона тяжелым взглядом. Те в панике зашикали усерднее, пока Миссрин II наконец не умолкла.
В третий раз прозвучали четыре ноты гонга для аудиенций.
Госпожа Гератомро выдернула Мики, свою любимицу, из рявкающей своры собак у ног. Она поцеловала и погладила ее.
— Пустим их, моя ути-пути? — спросила она. — Пустим?
Мики пронзительно залаяла. Ее сестры тут же подхватили.
— Миледи… — повторил Ораван.
— Ладно, пускай их. — Миссрин неспешно махнула рукой.
Ораван четко отдал честь и развернулся на каблуках. По его команде стража в желтых плащах распахнула врата настежь. Через порог вкатилась волна сизых благовоний, густая и неожиданная, словно морской туман. В их клубах в сердце ее владений вошло посольство Департаменто Муниторум. Они прошествовали по проходу, созданному толпой безмолвных придворных, к тронному возвышению, их лица были суровы и столь самоуверенны, будто это они правили миром. Ее миром. Она поморщилась от их самонадеянности.
Их многочисленность могла нагнать страху на кого-то послабее ее. Однако, невзирая на такую демонстрацию силы, в действительности важными здесь были только двое — Боровик и Кэрол. Миссрин запомнила это. Давным-давно губернаторша решила для себя, что больше ее никому не запугать.
Боровик с Кэролом были полными противоположностями. Старший инспектор Боровик вел себя будто генерал-завоеватель, а не паразит-бумагомаратель среди миллиарда таких же, как он. Его происхождение из мира с низкой гравитацией оставалось очевидным даже спустя десятилетия после того, как его забрали из дому. Он был высоким и худым до такой степени, что походил на высохший труп. На его руках и ногах шипели кронциркули, поддерживая хилое тело в совершенно обычной силе притяжения Гератомро. «Типично для Империума — отправить такого, как он, именно сюда, а не в мир пониженной гравитации либо орбитальную обитель, где он чувствовал бы себя намного комфортнее», — подумала Миссрин. Империум был бездумным и бесчувственным, клубком нелогичностей и неэффективности. Он обходился с ней похожим образом, однако общие злоключения не вызывали у нее приязни к Боровику — Хюратель заботила лишь ее собственная власть. Ее челюсть напряглась. Подобные мысли — это хорошо. Они укрепляли в решимости поступить так, как следовало. Второй наследник Достейн описал ей все в поразительных подробностях. Слушать мальчишку совершенно не нравилось. Он был слабовольным и тщедушным. Однако тут с ним не поспоришь — другого выбора не оставалось.
