Книга Как очаровать графа - Сюзанна Энок

Натаниеля Стоукса давно перестали удивлять идиотские методы, которыми люди сами себя вводили в заблуждение, вопреки всякому здравому смыслу. Взять, к примеру, хотя бы сегодняшнюю встречу. Он сам никак не счел бы свидание в Гайд-парке в самые посещаемые часы благоразумным решением с точки зрения конфиденциальности. Он также не думал, что огромная желтая шляпа и не по сезону теплая накидка могут помочь женщине остаться незамеченной. Но ведь не он же организовал это рандеву… Сия заслуга принадлежала женскому лицу, находившемуся под этой самой шляпой. Лицу с выщипанными бровями треугольной формы. И тощим пальцам в черных перчатках, высунувшимся, словно лапы гигантского паука, из окна огромной черной кареты и поманившим его. М-да… очень скрытно, ничего не скажешь.

Разумеется, Нэт предпринял собственные меры предосторожности для того, чтобы жители Лондона, и в частности Мейфэра, увидели его таким, каким он хотел казаться. Именно поэтому, спрыгнув с темно-серого жеребца по кличке Голубой, он поправил на носу очки с самыми обычными стеклами и вытащил из прекрасно скроенного чехла, прикрепленного к седлу, трость черного дерева. Ни в первом, ни во втором у него не было нужды, но и то и другое ему требовалось. Вернее, как Нэт выяснил путем внимательных наблюдений, для его специфического хобби нужно было создать видимость некоторой рассеянности в сочетании с внушающей доверие солидностью. Очки справлялись с этой задачей, причиняя минимум неудобств, в то время как с тростью в руке он производил впечатление человека совершенно безобидного, особенно – в сочетании с легкой хромотой, которой добивался, засунув под пятку левого сапога пуговицу. Всем остальным незачем было знать, что внутри трости черного дерева скрывалась рапира, но сам-то он об этом прекрасно знал и умел ею пользоваться.

– Лорд Уэстфолл… – прошептала женщина в желтой шляпе и отпрянула в глубь кареты, в полумрак. – Присоединяйтесь же ко мне, милорд.

Нэт мысленно усмехнулся. Какая ирония судьбы!.. Ведь только после того, как он стал графом Уэстфоллом, высокородные аристократы из Мейфэра сочли его достойным выслушивать их самые темные тайны. И дело вовсе не в том, что титул не принадлежал ему по закону – нет-нет, целая армия адвокатов сочла его вполне законным. Однако же из всех средств маскировки, которыми Нэт когда-либо пользовался, личина аристократа подходила ему меньше всего. И притом это был единственный атрибут, который он не мог в конце дня снять и убрать в шкаф.

Наступая на левую ногу осторожнее, чем на правую, Нэт поднялся в экипаж и закрыл за собой дверь.

– Леди Аллистер, вы уверены, что мое общество не повредит вашей репутации? – спросил он с улыбкой. И тут же снял темно-синюю касторовую шляпу и положил рядом с собой на сиденье, обитое превосходной кожей.

Вдовствующая виконтесса захихикала, и на ее щеках выступил легкий румянец.

– В моем возрасте я готова ею рискнуть, – ответила она все тем же заговорщическим шепотом, каким говорила в каждую из примерно полудюжины их встреч. – Так вы добились успеха?

Нэт утвердительно кивнул и сунул руку в карман – сначала не в тот, в который следовало. В конце концов он извлек из кармана старую брошь из слоновой кости, обрамленную в золото. Брошь казалась довольно тонкой работы, и на ней был вырезан силуэт молодой дамы с удлиненным лицом и вьющимися волосами, забранными наверх.

– Вопрос о том, желаете ли вы знать, где я ее нашел, остается на ваше усмотрение, – сказал Нэт и передал брошь леди Аллистер.

Дама посмотрела на вещицу, сжала ее в руке и прижала к груди.

– О боже… – прошептала она. – Не хочу показаться сентиментальной, но это единственное мое изображение в молодости, других не осталось. А прекрасный портрет, который по заказу моего отца написал сам Гейнсборо, сгорел во время пожара, как вы знаете…

– Милая вещица, – отозвался Нэт. – Хороша и работа мастера, и та, кто изображен, – добавил он с улыбкой. Казалось, именно это дама и желала сейчас услышать. Нэт же всю последнюю неделю разыскивал данную брошь и за это время пересмотрел с полсотни разных других.

Тут леди Аллистер подняла на него поблекшие голубые глаза и тихо сказала:

– Я задам только один вопрос: была ли она украдена у моего сына – или же продана им?

Ответ на этот вопрос Нэт получил довольно рано. Жизнь не по средствам и карточные долги поставили нынешнего виконта Аллистера в весьма затруднительное финансовое положение. И сейчас, глядя во влажные глаза любящей матери виконта, Нэт со вздохом проговорил:

– Боюсь, миледи, что она была украдена группой молодых мошенников, которых уже привлекли к ответственности за другие преступления.

Плечи женщины поникли.

– Значит, все было так, как он сказал. – Она откашлялась. – Сколько я вам должна, Уэстфолл? Вы определенно заслужили свой гонорар.

– Двадцать пять фунтов, миледи. Как мы и договаривались.

– За ваши труды и за конфиденциальность, – добавила дама.

– Да, конечно. – Нэт тотчас же кивнул. Он не мог себе представить, кому еще могло быть хоть какое-то дело до того, продал ли лорд Аллистер брошь своей матери или нет. Но леди Аллистер почему-то внушила себе, что от его молчания зависела репутация всей ее семьи.

Передавая Нэту монеты, женщина пожала его пальцы.

– Благодарю вас, лорд Уэстфолл.

– А я благодарю вас, леди Аллистер. – Нэт открыл дверцу кареты, потом поморщился для пущего эффекта и воскликнул: – Ох, шляпу забыл!

Он повернулся, взял последний атрибут своей маскировки, затем спустился на землю и отошел в сторону от отъзжавшего экипажа. Когда-то некий знакомый впервые попросил его кое-что разыскать, и он, Нэт, допустил ошибку, попытавшись выполнить работу бесплатно. Тогда это чуть было не привело к дуэли с тем человеком. Но в конце концов Нэт осознал свой промах. Если бы он не взял денег, это означало бы, что клиент останется в долгу перед ним. Более того, каким бы мелким ни было дело, он, Нэт, владел бы чужой тайной, так что репутация клиента находилась бы в его власти. А плата за оказанную услугу уравнивала их положение. Именно поэтому Нэт всегда называл хоть какую-то цену за свои услуги, и клиенты охотно платили. Чем важнее казалась клиенту тайна, которую тот желал сохранить, тем выше была сумма гонорара, которую он готов был заплатить.

Нэт сунул деньги в карман, убрал трость и сел в седло. Поверила ли виконтесса его словам или нет – он-то сказал ей именно то, что она хотела услышать; иногда для его клиентов это было даже важнее, чем возвращение пропавшей вещи. Нэту же в таких случаях приходилось брать на душу больше лжи, чем хотелось бы. Но он прекрасно помнил о нескольких случаях, когда сказанная им правда стоила кое-кому жизни, так что приукрашивание истинного характера чьего-то сына или кузена являлось ложью во благо.