Прелюдия: мессия
На следующий день после того, как Патриция Роуэн спасла мир, человек по имени Элиас Мерфи вновь заставил всколыхнуться ее совесть.
Едва ли она нуждалась в еще одном напоминании. На линзах и так бежал бесконечный перечень смертей и разрушений, пока даже приблизительное число потерь никто назвать не мог. Прошло всего шестнадцать часов; о масштабах разрушений до сих пор можно было лишь гадать. Но машины по-прежнему старались все учесть: столько-то миллионов жизней, столько-то триллионов долларов – как будто апокалипсис станет безобидным, если его разложить по полочкам.
«Может, так и будет», – размышляла Роуэн. Самые страшные чудовища всегда успевали исчезнуть до того, как включишь свет.
Она взглянула на Мерфи сквозь прозрачный дисплей в голове: человека скрывал поток данных, который он даже не видел. Но выражение его лицо само по себе несло информацию, и Патриция все сразу поняла.
Элиас Мерфи ненавидел ее. Для Элиаса Мерфи чудовищем была сама Роуэн.
Она его не винила. Наверное, у него погиб кто-то из близких во время землетрясения. Но если он знал о приказе Роуэн, то понимал, каковы были ставки. Ни одно рациональное существо не стало бы винить кого-то за действия, продиктованные исключительно необходимостью.
Он, скорее всего, и не винил. С рациональной точки зрения. Но его ненависть коренилась где-то в спинном мозге, и Роуэн не держала зла на Мерфи.
– У нас нерешенная проблема, – спокойно сказал он.
«И не одна».
– Мем Бетагемота проник в Водоворот, – продолжил гель-жокей. – Он довольно долго висел в сети, но ощутимое влияние стал оказывать… только с появлением того геля, который вы…
Он замолк, не желая обвинять Роуэн прямо.
И спустя секунду начал снова:
– Я не знаю, как много вам уже рассказали о… сбое. Мы использовали гауссианский упреждающий алгоритм для достижения минимальных локальных пока…
– Вы научили умные гели защищать информацию от дикой фауны Интернета, – ответила Роуэн. – В результате каким-то образом они выработали правило, что в любой ситуации следует отдавать предпочтение простым системам, а не сложным. Мы, не сознавая того, предоставили одному из них выбор между микробом и биосферой, и он переметнулся на сторону врага. Однако мы вовремя вмешались. Не так ли?
– Вовремя, – эхом отозвался Мерфи. «Не для всех», – добавили его глаза. – Но к тому времени он уже распространил мем по сети. Гель был связан с Водоворотом, и, естественно, мог действовать автономно.
Роуэн перевела: «Чтобы убивать людей без всяких ограничений». Она все еще немного удивлялась тому, что Консорциум согласился наделить зельц настолько широкими полномочиями. Разумеется, на свете не существовало человека без предубеждений. Разумеется, никто не собирался доверять кому-то другому право решать, какие города надо сжечь для общего блага, пусть даже микроб угрожал всему миру. И все-таки: дать абсолютную власть двухкилограммовому куску культивированных нейронов? Ее до сих пор поражало то, что вся людоедская рать согласилась на такое.
Правда, мысль о том, что у гелей могут быть собственные предубеждения, никому в голову не пришла.
– Вы просили держать вас в курсе, – сказал Мерфи, – но на самом деле проблемы нет. Без геля это всего лишь сорный мем, и он сам сгорит через неделю или две.
– Неделю или две. – Роуэн вздохнула. – Вы понимаете, сколько урона нанес этот сорный мем за последние пятнадцать часов?
– Я…
– Он захватил подъемник, доктор Мерфи. Ему не хватило всего двух часов. Шесть носителей могли затеряться среди населения, и тогда землетрясение, цунами стали бы лишь началом, а не…
«…пожалуйста, Господи, пусть на этом все кончится…»
– Он захватил подъемник, так как имел властные полномочия. Теперь у него их нет, а у других гелей никогда не было. Мы говорим о коде, который бесполезен для субъектов, лишенных автономии в реальном мире, и который, при отсутствии внешнего толчка, в любом случае самоуничтожится из-за нехватки подкрепления. А что касается землетрясения… – В голосе Мерфи неожиданно появилась непокорность: – Судя по тому, что я слышал, на кнопку нажали далеко не гели.
«Ну, сказано яснее некуда».
Патриция решила не обращать внимания на эту реплику.
– Простите, но вы не убедили меня. В сеть проник план по уничтожению всего мира, а вы предлагаете мне не беспокоиться?
– Именно так.
– К сожа…
– Мисс Роуэн, гели – это по сути большие автопилоты из слизи. Такая система может измерять высоту, оценивать погодные условия, запускать механизм посадки, но это не значит, что она хоть как-то их осознает. Гели не замышляют уничтожение планеты, они даже не знают, что реальный мир существует. Они всего лишь манипулируют переменными. И опасность может возникнуть только в том случае, если один из их выходных регистров окажется связан с бомбой на линии разлома.
– Благодарю вас за оценку. А если вам отдадут приказ вычистить этот мем, как вы поступите?
Элиас пожал плечами.
– Мы сможем выявить зараженные гели путем простого допроса, поскольку теперь знаем, что искать. Заменим поврежденные на свежие – мы и так по плану должны приступить к четвертой фазе, а новый урожай уже созрел.
– Хорошо, – сказала Роуэн. – Начинайте.
Мерфи уставился на нее.
– Вам что-то не нравится? – спросила Патриция.
– Мы можем это сделать, никаких проблем, но это будет просто потеря… о Господи, да ведь половина Тихоокеанского побережья рухнула в море, и у нас явно есть более…
– Не у вас, сэр. Вы получили задание.
Он отвернулся, вновь скрывшись за невидимой статистикой.
– О какого рода внешнем толчке вы говорили, доктор? – спросила она вслед.
Элиас остановился.
– Что?
– Вы сказали, что он исчезнет «при отсутствии внешнего толчка». Что вы имели в виду?
– Нечто, способное увеличить уровень репликации. Новые данные для усиления мема.
