Книга Врач без комплексов - Юлия Алейникова

Женя старалась не шевелиться. Промокший насквозь плащ противно лип к плечам. Зонтик прикрывал макушку, и только в туфлях хлюпало. Вокруг Жени плотной толпой, словно сбившись в пугливую стаю, стояли другие прощающиеся, тоже под зонтиками, и с этих зонтиков тонкими беспрерывными струйками стекала холодная дождевая вода, на плечи, на спину, на рукава, а с рукавов прямо в карманы. Женя, стараясь не шевелить плечами, вытащила руку из кармана, чтобы было не так противно. Тоскливое серое небо и мелкая морось дождя, почти голые, длинные, тонкие, словно больные березы и осины на краю кладбища, были идеальной декорацией для похорон.

Женя сглотнула ком в горле и снова посмотрела на худосочные, кренящиеся от немощи березы в конце расчищенной под новые могилы площадки. Боже мой, как это все страшно, и как об этом не хочется думать! И не думать нельзя.

А в голову лезли какие-то затасканные, подходящие к случаю мысли. Такая молодая, как несправедливо, ей бы жить да жить, такая девочка хорошая была. Мать жалко, одна растила.

Женя покосилась направо, там, выпрямив спину и поджав губы, стояла Ольга, за ней всхлипывала в платочек Лиза. Все они когда-то учились в одном классе вместе с Леной. Ныне покойной. Дико это все. Покойной.

Женька пошевелила промокшими плечами и тут же сморщилась от холода и отвращения, а потом подвинулась к Ольге и взяла ее под руку, прижавшись к крепкому, надежному, как крепостной контрфорс, боку. Ольга была у них железобетонной барышней, и иногда это оказывалось очень кстати.

А потом они бросали в могилу мокрые, слипшиеся комочки земли, и Женя слышала, как кто-то позади нее озабоченным, старческим голосом сокрушался, что место сыровато, придется могильщикам доплачивать, чтобы песка подсыпали. Жене стало от этих прозаических рассуждений еще тоскливей и страшно захотелось сбежать с кладбища прямо домой. Но было нельзя, поминки.

А потом они ехали в тряском, мрачном, сине-черном автобусе, где все либо тягостно молчали, либо тихо перешептывались о покойной Леночке, о похоронах, о том, сколько стоил гроб и кто помогал все организовывать. А Женя, откинувшись на автобусный подголовник, смотрела в окно и думала об их с Леной последней встрече.

Это было, наверное, дня за два до ее гибели, а может, за три? Они встретились возле «Перекрестка». Женя собиралась зайти к родителям и хотела купить что-то к чаю, а Лена шла домой от остановки. Женя очень обрадовалась встрече, потому что так и не успела поздравить ее после выписки из роддома.

А вообще все это странно. В школе они не дружили, так, общались, не более. Потом лет восемь не виделись, столкнулись случайно в роддоме, потом у «Перекрестка», а потом Лена умерла, и вот Женька едет к ней на поминки. А если бы не встреча в роддоме, узнала бы она вообще о случившемся?

Начало сентября в городе было жарким и солнечным, Женька даже не заметила, как он наступил, если бы не Трупп с назойливыми напоминаниями о грядущем эфире, так и вовсе бы считала, что на дворе лето. Вспомнив об отпуске, Женя сладко вздохнула, зажмурив глаза, словно от слепящего южного солнца. В этом году впервые за много лет она провела отпуск так, как давно мечтала.

Они с Ольгой ездили в Анталию. Четырехзвездочный отель, море, дискотеки, никто не скандалит, не портит настроение, и никому ты ничем не обязан. Рай! Сущий рай! Вон, даже загар до сих пор не сошел. Женька с удовольствием взглянула на украшенную тоненьким золотым ободком браслета руку.

В тот день она очень торопилась. К часу надо было успеть на встречу с главврачом, а до этого она обещала Володе встретиться с его новым подзащитным и его родственниками. Молодой парнишка попал в глупую запутанную ситуацию, из которой выбраться самостоятельно ему не удалось. Володя считал, что история молодого авантюриста может быть Жене как журналисту интересна, а для самого парнишки правильное освещение в прессе его «подвигов» будет спасительным благом.

Жене история интересной не казалась, но отказать Володе она не могла, поскольку он вроде как считался женихом[1].

«Вроде как считался», — повторила про себя рассеянно Женя, осматривая прихожую и пытаясь сообразить, ничего ли она не забыла. Мобильник, ключи, сумка, деньги вроде еще оставались, хотя надо бы обналичить хоть тысяч пять. Женя любила наличность, живые бумажные купюры вселяли в нее определенную долю уверенности и внушали некую иллюзию безопасности. Глупость, конечно, никакой безопасности деньги не гарантировали, во всяком случае, ее три копейки, но определенный комфорт наличные обеспечивали. Например, на днях нарушила она правила на перекрестке, и добрый дяденька в форме, в общем-то, готов был закрыть глаза на ее прегрешение за скромную сумму в одну тысячу рублей, сэкономив время, которое Женька должна была потратить на беготню по сбербанкам и официальную оплату штрафа. Так ведь нет. Не было у нее этой самой тысячи. А до этого она опаздывала к Насте из «Новостей» на свадьбу, подарок был куплен за неделю, а вот цветы пришлось покупать по дороге, и Женька очень удачно притормозила у метро, где тетки под навесами продавали почти шикарные букеты, но у Женьки опять не хватило наличных, пришлось рулить в магазин, полчаса парковаться и стоять очередь в кассу. А еще она не смогла купить мороженое на улице, а очень хотелось, а потом у нее не нашлось триста рублей для сопливого информатора, отказывающегося забесплатно сообщить, когда бабушка придет с работы. А еще… Да разве все сосчитаешь?

Одни неудобства с этой кредиткой, размышляла Женя, выбегая из подворотни. Одно только с ней удобно — кредит выплачивать, горестно вздохнула Женька, загружаясь в свою новенькую, красненькую, славненькую машинку, за которую она отваливала банку, страшно сказать, аж девять тысяч ежемесячно! Еще недавно немыслимые для нее деньги. А ведь Женька еще оплачивала аренду квартиры, одевалась, питалась и даже умудрилась съездить в отпуск.

Мама уже давно говорит, что аренда — это расточительство, пора в свою квартиру перебираться, имея в виду, к ним с папой. Женька, конечно, тоже рада была бы жить в своей квартире, но именно в своей. Но пока кредит за машину не выплачен, ни о какой покупке жилья речи идти не может, а годы идут, и квартиру хочется сейчас.

Уж если и переезжать к кому, так только к мужу, но уж никак не к родителям, но вот с мужем имелась пока некая неопределенность.

За этими меркантильными размышлениями Женька не заметила, как добралась до Володиной конторы.

Адвокат Владимир Александрович Скрябин встретил ее в приемной, обняв по-свойски за плечи, клюнул в нос коротким поцелуем и повел в сторону своего кабинета, поглядывая сверху вниз на маленькую худенькую Женьку, старательно вытягивающую шею, чтобы заглянуть ему в глаза, и самодовольно усмехался.