Пролог
— Едва рассвело, а уже столько народу.
В ответ на замечание сестры Сюзетта Мэдисон молча кивнула и выглянула из окна кареты, на шумную улицу.
Лондон завораживал и будил воображение. Разве сравнишь его с сонной деревней рядом с поместьем, где они родились и выросли. Вернее, город заворожил бы Сюзетту, если бы не тревога об отце.
— Ты думаешь, папа сейчас в нашем доме? — спросила Лиза, словно читая мысли сестры.
Сюзетта вздохнула, откинулась на сиденье и посмотрела на двух других женщин в карете. Ее служанка Джорджина, которая была на десять лет старше своей госпожи, с молчаливой настороженностью смотрела в противоположное окно кареты. Бет, горничная Лизы и ее ровесница, от возбуждения буквально подпрыгивала на месте. На ее веснушчатом лице отражался восторженный ужас.
— Надеюсь, да, — наконец отозвалась Сюзетта, переводя взгляд на сестру.
Лиза с утомленным видом тоже откинулась на спинку. Сюзетта встревожено отметила бледность сестры и темные круги под глазами. От матери Лизе достались светлые волосы и общий нежный тон кожи. Сюзетта иногда ей даже завидовала, но если Лиза недосыпала, ее глаза казались ввалившимися, а дорожные трудности и тревоги не позволили сестрам выспаться.
— А если его там не будет? — спросила Лиза, бездумно следя за проносящимися мимо окон картинами.
Сюзетта стиснула зубы. Они уже месяц не имели известий от отца — с тех пор как тот отправился в Лондон. Лорд Седрик Мэдисон должен был подписать какие-то деловые бумаги. Он заверил дочерей, что вернется к концу недели. Мог бы вернуться и раньше, но ему хотелось посмотреть, как поживает Кристиана. Старшая из трех сестер, она год назад вышла замуж за графа Рэднора, и молодые переехали в городской дом графа.
Сюзетта очень скучала по старшей сестре. К тому же она была обеспокоена: они с Лизой регулярно писали Крисси, но ответов не получали. Сначала они не волновались, понимали, что в Лондоне сестре приходится ко многому привыкать, что у нее совсем новая, захватывающая жизнь и времени на переписку не остается. Но шли месяцы, а писем все не было. Тревога росла, и когда у отца возникла возможность проведать Крисси, все почувствовали облегчение.
Однако отец не рассказал, как счастливо и благополучно живет Кристиана. Он вообще не вернулся. Не было и письма от него. Через две недели Сюзетта написала ему, справляясь о его здоровье и о Кристиане. Через три недели она написала снова и приложила записку от Лизы. По прошествии месяца Сюзетта потеряла терпение. Казалось, что Лондон одного за другим проглатывает членов ее семьи. Было решено ехать вслед за отцом и выяснить, что происходит. И Сюзетта не очень удивилась, когда Лиза заявила, что будет сопровождать ее.
Сестры отправились в путь, взяв с собою двух горничных и четырех лакеев для защиты от разбойников с большой дороги, которые могли счесть девушек легкой добычей. Предосторожности подействовали — сестры благополучно добрались до Лондона, вскоре окажутся в фамильном городском доме и наконец-то выяснят, что случилось.
— Если его там нет, мы узнаем, где он, — проговорила Сюзетта, радуясь, что Лиза не стала спрашивать, как они это сделают. Сюзетта понятия не имела, что следует предпринять в таком случае. Они с сестрой приехали в Лондон впервые и обе не знали, чего ожидать. Никакого особенного впечатления город на них не произвел. Пока они видели лишь бесконечную череду плотно прижатых друг к другу домов, словно придавленных к земле плотным облаком дымного тумана. Сюзетта решила, что его источник — множество очагов, разожженных в это холодное лето. Сама она предпочитала спокойную жизнь в деревне, где по крайней мере можно было смотреть на небо.
Карета остановилась, они прибыли к городскому дому семейства Мэдисон. Дом принадлежал семье уже несколько поколений, но Сюзетта видела его впервые и потому с любопытством осматривала городскую резиденцию. Дом был большим и выглядел величественно, но этого и следовало ожидать, ведь он принадлежал семье матери — Сефтонам, а те были известными богачами. Деда — из-за унаследованного и приумноженного состояния — даже называли «старым денежным мешком Сефтоном». Свое состояние, разделив его на три части, он оставил внучкам. Таким образом, девушки получали приданое, которое неизбежно должно было привлечь к ним искателей легкой наживы. И привлекло бы, не прояви дед предусмотрительности и не сохрани завещание втайне.
— Какой роскошный дом! — пробормотала Лиза, окидывая взглядом громадное здание. — Правда, немного запущенный.
Сюзетта лишь молча кивнула, не удивляясь заметным кое-где признакам запустения. Причиной того, что в этом году не хватило денег, был отец. Пытаясь сократить расходы, он, видимо, экономил на прислуге, да и на всем, без чего можно было обойтись. Сюзетта быстро отдала распоряжения относительно багажа и вместе с Лизой поднялась по парадной лестнице.
Створка тяжелой двойной двери открылась раньше, чем они к ней приблизились. Наружу выглянул заспанный дворецкий, явно раздраженный неожиданным визитом в столь ранний час. Он окинул дам недовольным взглядом, но, заметив семейный экипажи, очевидно, узнав баронский герб Мэдисонов, расправил плечи и скроил приветливую мину. Приветливую, разумеется, в понимании британского слуги — дворецкий позволил себе лишь слегка обозначить улыбку уголками губ.
— Леди Сюзетта и леди Лиза! — поклонился он.
Сюзетта кивнула, провела Лизу в дом и, снимая перчатки, обернулась к дворецкому:
— Где наш отец?
— Э… — Лицо дворецкого на мгновение выразило смущение, его глаза метнулись к лестнице, но потом он как будто решился и заявил: — Полагаю, он у себя в кабинете, миледи.
Сюзетта бросила взгляд в сторону двери, из-под которой пробивалась полоска света. Должно быть, именно там находился кабинет отца. Потянув за собой Лизу, она бросила дворецкому:
— Благодарю вас. Служанки сейчас подойдут. Пусть кто-нибудь покажет им комнаты, которые мы можем занять.
— Будет сделано, миледи.
Сюзетта приблизилась к кабинету и, от волнения забыв постучать, распахнула дверь. На мгновение она замерла на пороге, пораженная странным видом комнаты. Прежде всего ее поразил запах — кислая вонь застарелого табачного дыма была так сильна, что Сюзетте показалось, будто ее ударили по лицу. Сюзетта брезгливо сморщила носик. Отвращение только усилилось, когда она обвела взглядом царящий в комнате хаос — пустые стаканы, беспорядочно расставленные повсюду тарелки. Большая часть посуды помещалась возле двух кресел у камина, остальная окружала бесформенную фигуру отца у письменного стола. Все бокалы были пусты, но в каждой тарелке оставалась недоеденная пища. До некоторых блюд не дотрагивались вовсе. Было ясно, что весь минувший месяц отец провел здесь. Пил, дымил трубкой и почти ничего не ел.
— О Господи! — выдохнула Лиза. — Наверное, что-то случилось.
