Глава первая. Еврограбеж
1
За пару последних лет Ксюша повидала немало дальних стран и крупнейших мегаполисов мира, но Амстердам оказался чем-то особенным. Расхожие штампы, именующие его то «Северной Венецией», то «столицей тюльпанов», то «городом свободы», характеризовали какую-то одну его особенность, а реальность превосходила эпитеты и определения.
Остановив прокатную «Вольво» на набережной, Ксюша поднялась на горбатый мост и облокотилась на перила, делая вид, что любуются видом на канал. К сожалению, приходилось уделять внимание не только местным красотам.
Велосипедист, которого она приметила еще возле Центрального вокзала, проехал мимо ее машины и притормозил возле уличного кафе, но туда не зашел, а остался в седле, упираясь ногой в мостовую. Наверное, ему казалось, что на фоне посетителей кафе он меньше бросается в глаза. Так оно и было, если смотреть рассеянным беспечным взглядом туриста. Но Ксюша таких деталей не упускала.
Пора было звонить Давиду, но под мостом проплывал шумный прогулочный катер, так что Ксюша не торопилась включать мобильник, а продолжала вести наблюдение.
На хвосте у нее висело три велосипедиста, попеременно сменявших друг друга, мелькала еще и машина — темно-синий «Опель». Однако по Амстердаму на двух колесах передвигаться намного удобнее, чем на четырех. Парковка машин разрешена далеко не везде, тогда как велосипед можно примостить где угодно и когда угодно. Кроме того, велосипедисту проще затеряться среди бесчисленного множества себе подобных. Здесь многие гарцевали на двухколесных железных конях — женщины и мужчины, дети и старики, учителя и студенты, бизнесмены и домработницы.
Мужчине, следившему за Ксюшей, было за сорок. Судя по длинным рыжим патлам и бороде, он был потомком тех хиппи, которые в шестидесятые годы наводнили нидерландскую столицу, куря повсюду свои марихуановые фимиамы, разбрасывая шприцы и бутылки, бродя нагишом, устраивая грандиозные оргии и обживая пустые баржи, пришвартованные вдоль берегов. А может быть, рыжий вовсе не являлся жертвой сексуальной революции, а попросту носил парик и накладную бороду. Ведь он, как и остальные преследователи Ксюши, был по сути своей бандитом. Они намеревались отобрать у нее два миллиона евро, а ее задачей было занести сумку в банк и положить деньги на счет. Такая вот нехитрая игра с очень высокими ставками.
Ксюша не впервые играла в «кошки-мышки». Давид неохотно приобщил ее к своему опасному бизнесу, но со временем был вынужден признать, что она как нельзя лучше подходит на роль курьера. Кому бы еще он доверил такую кучу налички, как не жене?
Рыжий велосипедист постоял немного, оттолкнулся ногой и, описав петлю, медленно покатил в сторону «Вольво». Ему явно не давала покоя мысль о том, что в багажнике машины хранится целое состояние. Лишая его иллюзии, Ксюша неспешно двинулась к началу моста. По пути она набрала Давида.
— Ну как? — сразу же спросил он.
— Ведут, — спокойно сообщила Ксюша. — Обычная история.
— Суки, — сказал Дэвид.
Он имел в виду голландцев, рассчитавшихся с женой наличными. Кто-то из них слил информацию бандитам или же нанял их, рассчитывая вернуть деньги обратно. Вывезти их из Европы тайно не представлялось возможным, поэтому Ксюше и предстояло сдать их в банк, но так, чтобы преследователи не перехватили по пути.
Рыжий, не рискнув взламывать машину на виду у хозяйки и сотен свидетелей, проехал на своем велосипеде мимо. Он и его подельники дожидались, пока Ксюша сама откроет дверцу.
Большая сумка, плотно набитая стянутыми упаковками пятисотенных купюр, весила около пяти килограмм. Пока молодая женщина дойдет с этим грузом от машины до банка, у грабителей будет достаточно времени, чтобы совершить налет.
— Суки, — согласилась Ксюша. — Я привыкла. Справлюсь, Давид, не переживай.
— Я знаю, что справишься. Но тем не менее переживаю.
— Я знаю, что переживаешь, — ответила она в тон мужу. — Но все равно приятно.
Пока они разговаривали, рыжего бородача сменил молодой парень с внешностью активного гея, которая для Амстердама была настолько привычной, что могла служить маскировкой. Спешившись с велосипеда, он делал вид, что любуется бронзовой скульптурой русалки. Черная кожа, заклепки, подведенные глаза. Чем его могла заинтересовать русалка, скажите на милость?
Ксюшина фигура его тоже оставила равнодушным, судя по беглому взгляду. И это при ее росте метр восемьдесят, пышной гриве курчавых волос и длиннющих ногах в оранжевых замшевых ботфортах.
Размашисто прошагав к «Вольво»», она забралась внутрь, просунув колени под рулевое колесо. Захлопнула дверь. Включила зажигание. Медленно поехала по узкой улочке.
Дома на противоположном берегу торчали вкривь и вкось, тесня друг друга, проседая и напирая сверху. Воды в Амстердаме было с избытком, а суша стоила так дорого, что застройщики стремились использовать каждый квадратный сантиметр. Там, где земли не хватало, здания возводились на толстых сваях. На илистой почве эти конструкции постепенно расшатывались, перекашивались, клонились в разные стороны, но город стоял и даже процветал, о чем свидетельствовала пестрая раскраска домиков, издали похожих на кукольные. Красные, зеленые, желтые, они создавали карнавальное настроение.
Но сегодня Ксюша чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Дело, которое ей предстояло провернуть, держало ее в постоянном напряжении. Так было в Праге, Риме и даже в чинной, благопристойной Лозанне. В каждом городе обитали свои подонки, которые были не прочь позариться на чужие деньги. В двух случаях из трех при получении крупных сумм не обходилось без приключений. Увы, Амстердам не стал приятным исключением.
Ксюша сделала очередную остановку возле цветочного рынка, настоящей Мекки для голландцев, у которых лужайки, изгороди, балконы и подоконники почти непременно были украшены цветами. Полминуты спустя неподалеку приткнулся зеленый микроавтобус с облупленными боками. А спереди подъезжал третий велосипедист, избравший имидж заправского спортсмена в вытянутом шлеме, майке и шортах.
Ксюша решительно распахнула дверь автомобиля. Пришло время действовать.
2
Если бы каких-нибудь три года назад Ксюше Пашко сообщили, что она выйдет замуж за мультимиллионера и станет его доверенным лицом, она бы только расхохоталась.
Жизнь ее протекала вдали от дворцов, замков и офисных небоскребов. Она родилась в рабочем городе со скучным пыльным названием, которому вряд ли суждено сохраниться в веках, подобно Лондону, Венеции или Помпее. Закончила среднюю школу, рассталась с девственностью на первом курсе института, сменила нескольких бойфрендов, один раз влюбилась почти по-настоящему, так что даже вены хотела резать, но потом передумала, отправилась с подругой в кино и там познакомилась с будущим мужем, но еще не с Давидом, а с первым, который был никаким не миллионером, а военным летчиком.
