Книга Путешествуя с призраками. Вдохновляющая история любви и поиска себя - Шэннон Леони Фаулер

Океан всегда имел власть надо мной и за прожитые годы оставил на мне свой след.

Скол на переднем зубе, когда я каталась на доске в серфинг-парке «Турмалин» в Сан-Диего: доска резко спружинила от фала и ударила меня в лицо. Холодная тихоокеанская вода попала на обнажившийся нерв, и боль выстрелила прямо в черепную коробку. Ощущение было – будто мне раздробило челюсть и я лишилась целого зуба, а то и двух. Но моя однокурсница и соседка по квартире, которая плыла на доске рядом, лишь рассмеялась при виде размера скола.

Маленькая белая ямка на большом пальце – напоминание о том, как я вскрывала устричные раковины на острове Кенгуру, устроив себе передышку в изучении австралийских морских львов. Мы с подругой сидели на причале в Американ-Ривер и болтали ногами над водой. Перед нами искрился Большой Австралийский залив, а между нами стояли бутылки игристого эля «Куперс Ред» и ведерко с устрицами. Подруга рассмешила меня, и нож, зажатый в руке, соскочил с известковых неровностей волнистой раковины. Вонзился он точно в сустав большого пальца левой руки.

Пара розовых пятен, по одной на каждой щиколотке, – это когда я занималась вейкбордингом у острова Сент-Китс в Карибском море. Надувная лодка «Зодиак» уже один раз описала окружность вокруг меня, сбросив фал, но я промахнулась. Рулевой, мой тогдашний начальник, описал еще круг, на сей раз увеличив скорость. Он думал, что фал у меня в руках, когда на самом деле тот обвился вокруг моих ног. Начальник резко прибавил газу и понесся вперед, фал дернулся, вначале ссадив кожу с моих щиколоток, а потом, захлестнув их петлей, утянул меня под воду. Я не могла ни вынырнуть, ни закричать. К счастью, дети на борту лодки заметили, что происходит. Меня вытащили из воды, и мы смотрели, как мои раны становятся из белесых красными и как из них начинает капать кровь. Во влажном зное тропиков я целыми днями обучала своих подопечных плаванию с аквалангом, и ушла не одна неделя, прежде чем кожа начала заживать. Семнадцать лет спустя эти шрамы выглядят, как крохотные рельефные карты забытых островов.

Все это – рубцы на поверхности. Те, которые можно увидеть глазом, те, которых я могу коснуться. Но, как всегда и бывает в том, что касается моря, все главное кроется внутри.