Глава 1
1889 год
Сузи Шерингтон стояла в гостиной около окна и смотрела на ухоженный сад, окружавший дворец герцога Д'Оберга на Елисейских Полях Она любовалась открывающимся видом и размышляла о том, что Париж оказался намного прекраснее, чем она предполагала Может быть, это случилось потому, что Сузи Шерингтон познала тут счастье Освещенная легкомысленным французским солнцем, она выглядела очень молодой — значительно моложе, чем была на самом деле, — и очень красивой «Мне так повезло, — думала Сузи, — что судьба по дарила мне такую подругу, как Лорен Д'Оберг»
Впервые они встретились на приеме во французском посольстве, когда, приглашенная лордом Шерингтоном, она забилась в дальний угол зала и переживала, что ее платье и драгоценности не идут ни в какое сравнение с нарядами и украшениями других дам Герцогиня тогда единственная обратила на нее внимание и помогла справиться со смущением С тех пор они дружат вот уже многие годы Теперь, когда она приехала в Париж, герцогиня Лорен Д'Оберг предложила ей жить в своем доме, сколько Сузи пожелает.
— Как мне повезло! — сказала себе леди Шерингтон. — Невероятно повезло!
Услышав звук открывающейся двери, она быстро повернулась, надеясь увидеть человека, о котором только что думала.
В гостиной появилась хозяйка дома. Лорен Д'Оберг выглядела исключительно chid , как может выглядеть только француженка»— элегантность ее платья, с атласным турнюром и отделкой из тончайших кружев, вновь заставила леди Шерингтон признать, что она не может соперничать в изяществе одежды со своей французской подругой.
— Ах, вот ты где, Сузи! — воскликнула герцогиня по-английски с легким акцентом. — Я зашла попрощаться. Полагаю, ты передумаешь и поедешь со мной на обед к принцу? Будут очень интересные люди.
— Извини, Лорен, — ответила леди Шерингтон, — но, ты знаешь, я обещала…
— Я знаю, дорогая. Я только поддразниваю тебя, хотя и не могу сказать, что одобряю твое поведение.
Сузи Шерингтон посмотрела на нее с беспокойством.
— Я делаю что-то плохое?
— Не то чтобы плохое… — Лорен замялась. — Могу я позволить себе некоторую нескромность?
Когда Сузи кивнула в ответ, она засмеялась и взмахнула руками — типично французский жест:
— Но, моя дорогая, разве можно быть скромной в Париже, когда ярко светит солнце, ты свободна и… влюблена?
Леди Шерингтон протестующе вскрикнула:
— Лорен!
Ее бледные щеки вспыхнули.
— Конечно, ты влюблена, — настаивала герцогиня, — и Жан де Жирон тоже влюблен в тебя! Но берегись, Сузи, чтобы он не разбил твое сердце!
— Почему ты говоришь… это? Леди Шерингтон вновь отвернулась к окну и уставилась в сад невидящим взглядом.
— Моя дорогая, я знаю Жана так же давно, как и тебя. Он один из самых привлекательных мужчин Франции, но при этом — самый взбалмошный и независимый.
Герцогиня замолчала на мгновение и продолжила уже совсем другим тоном, в котором сквозило легкое беспокойство:
— Надеюсь, Сузи, твое чувство к нему не слишком серьезно?
Леди Шерингтон не ответила.
— Я проклинаю себя за то, что не предупредила тебя, когда вы впервые встретились, что он настоящий сердцеед: легко шагая по дороге жизни, он походя срывает самые прекрасные цветы, а когда они увядают — бросает их без всякого сожаления.
Леди Шерингтон продолжала молча смотреть в окно.
— Но это еще не все. Теперь, когда Жан освободился наконец от своей скучной супруги, он должен жениться на деньгах.
— Он… повсюду сорит деньгами… он ведь очень богатый человек! — воскликнула пораженная леди Шерингтон.
— Он был богат, — сказала герцогиня, — пока графиня была жива. Но ее отец предусмотрел в брачном контракте, что если у них не будет детей, то огромное приданое Марии-Терезы после ее смерти должно вернуться в семью родителей.
Герцогиня с сожалением покачала головой.
— О господи! Это был роковой удар для Жана! Поймать судьбу за хвост, а затем потерять все из-за того, что его жена любила бога больше, чем его!
— Что ты имеешь в виду?
Любопытство заставило леди Шерингтон повернуться к герцогине, которая присела на ближайший стул.
— Непростительным упущением с моей стороны было не рассказать тебе об этом раньше, — сказала она, — но я хотела, чтобы ты от души развлеклась в Париже. Когда во время вашей первой встречи Жан увлекся тобой и вы весь вечер танцевали вдвоем, я поняла, что тебе с ним будет весело. Он лучший танцор из всех, кого я знаю.
Леди Шерингтон судорожно ухватилась за стоящий рядом стул.
— Продолжай, — попросила она.
— Я полагала, что Жан доставит тебе радость, которой ты так долго была лишена, развлечет тебя комплиментами, в изобретении которых ему нет равных, и ты станешь такой же веселой и прекрасной, как во время нашей первой встречи.
Она пытливо взглянула в лицо своей подруги и добавила:
— Он, несомненно, добился этого! Но, Сузи, дорогая Сузи, я никогда не прощу себе, если, когда все это закончится, ты останешься с разбитым сердцем, как многие другие женщины до тебя.
— Я никогда не говорила, что я… влюблена в герцога, — сказала Сузи с вызовом.
— Тебе не обязательно говорить то, что и так слишком очевидно, — возразила герцогиня. — Я видела это по блеску твоих глаз, когда вошла в гостиную. Ты ведь рассчитывала увидеть Жана, а не меня.
— Не заставляй меня краснеть, Лорен.
— Я хочу, чтобы ты была благоразумной! — воскликнула герцогиня. — Флиртуй с Жаном сколько угодно, позволь ему заставить тебя чувствовать себя единственной женщиной в мире — он это умеет! Но помни, что для Жана любовь — это только прекрасная изысканная пища. Когда она заканчивается — очень легко забыть, где и с кем ты ее ел!
Теперь Сузи сделала протестующий жест.
— Судя по твоим словам, он — ужасный человек.
— Я не хотела бы, чтобы ты так меня поняла, — быстро проговорила герцогиня. — Я хочу, чтобы ты немного пофлиртовала, но помнила, что дальше этого идти нельзя.
Она заметила досаду и смущение на лице своей подруги и быстро добавила:
— Родственники Жана, а их множество, уже активно занялись поиском для него богатой невесты. Ему нужна очень богатая невеста, чтобы сохранить Жиронский замок — самый прекрасный в Провансе и самый древний. Жан говорил тебе об этом?
— Он рассказывал… но не слишком много.
— Вот видишь! — воскликнула герцогиня. — Это значит, что он несерьезно к тебе относится, потому что, поверь мне, самая большая любовь Жана — это его дом, его поместья и история Жироны, которая сделала его род одним из самых великих во Франции.
