Моя первая встреча с Еленой Молоховец произошла в детстве. В нашем дворе жила девочка, с которой я дружила. Она была на несколько лет старше меня, уже ходила в школу и умела читать. Как-то раз она пришла в гости с большой красивой книжкой и сказала, что мы будем играть в «молоховца»!
Что такое «молоховец», сама она точно не знала, но сказала, что прочитала об этой игре в книжке. Мы часами разглядывали «Книгу о вкусной и здоровой пище», богато изданную, в тисненой обложке, с фотографиями небывалых цветов.
Игра заключалась в том, что мы или «ели» какие-то особенно вкусные картинки, или устраивали магазин. Оказалось, что у нас дома есть точно такая же книга, только в обложке поскромнее, поэтому играть было очень удобно – что у нас, что в гостях у подруги.
Много лет спустя, когда я читала сыну повесть Льва Кассиля «Кондуит и Швамбрания», то буквально остолбенела, натолкнувшись на эти строки:
«…Швамбранская игра в то время сводилась главным образом к воображаемому обжорству. Швамбрания ела. Она обедала и ужинала. Она пировала. Мы смаковали звучные и длинные меню, взятые из поваренной книги Молоховец. На этих швамбранских пиршествах мы немножко удовлетворяли свои необузданные аппетиты.
Но сахарный фонд Швамбрании убывал только по праздникам. Главным поваром Швамбрании был Жорж Борман. Его мы взяли со старой рекламы какао и шоколада. Жорж Борман был последним героем Швамбрании. Это был герой чисто желудочного происхождения. Никакого нового заблуждения он уже не мог состряпать…».
Вторая встреча с Молоховец случилась в студенческие годы. В то время я не расставалась с томиком стихов. Мне очень нравился Арсений Тарковский. Помню, как меня огорчило одно его стихотворение о совершенно неизвестной мне тогда женщине:
Где ты, писательница малосольная,
Молоховец, холуйка малахольная,
Блаженство десятипудовых туш
Владетелей десяти тысяч душ?
В каком раю? чистилище? мучилище?
Костедробилище?
А где твои лещи
Со спаржей в зеве? раки бордолез?
Омары Крез? имперский майонез?
Кому ты с институтскими ужимками
Советуешь стерляжьими отжимками
Парадный опрозрачивать бульон,
Чтоб золотым он стал, как миллион,
Отжимки слугам скармливать, чтоб ведали,
Чем нынче наниматели обедали?
Вот ты сидишь под ледяной скалой,
Перед тобою ледяной налой,
Ты вслух читаешь свой завет поваренный,
Тобой хозяйкам молодым подаренный,
И червь несытый у тебя в руке,
В другой – твой череп мямлит в дуршлаге.
Ночная тень, холодная, голодная,
Полубайстрючка, полублагородная…
Для того чтобы спорить с Тарковским о холуйстве «малахольных» писателей перед владельцами десяти тысяч душ крепостных, элементарно не хватало знаний. Это только потом я узнала, что книга Елены Молоховец «Подарок молодым хозяйкам или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве» была впервые издана 3 июня 1861 года – почти через полгода после отмены крепостного права в России.
Был просто неприятный осадок от всех этих злых оскорблений – «малахольная», «полубайстрючка», «полублагородная»… Ну и самое отвратное – ледяной налой, черви, черепа. И подумалось мне тогда: вот встретитесь вы там, под ледяной скалой, у ледяного налоя, ее череп будет мямлить из дуршлага, а из чего – твой…
Это сегодня я «списываю» все на классовый подход и на время, в котором мы жили, но это стихотворение шокировало не только меня одну. Возмутило оно и одного из хороших знакомых Тарковского – Александра Ревича, переводчика и поэта:
«…И даже это дурацкое стихотворение о Молоховец – он ее оболгал там, он злющий тогда был, Арсений. На самом деле это достойная книжка, она учила вкусной пище, больше ни на что она не претендовала… Он ее там обругал… У него очень сильной была связь с истоками, которую он, к сожалению, потерял в этой жуткой жизни. Он остался один, он остался в разоре и блуждании, потом у него появились дети. Дома он не умел делать, потому что был сыном, а не отцом. Такая его природа была – сын, а не отец…»
За что Арсений Тарковский оскорбил и оболгал Елену Молоховец? Не знаю, со стороны судить трудно. Думаю, у «ледяного налоя» они поговорят и об этом тоже…
Молоховец и Пушкин!
«Завтра, 21-го мая, исполняется ровно 50 лет со дня появления в свете всем известной книги «Подарок молодым хозяйкам», составленной Е. М. Молоховец. Первое издание этой книги вышло 21-го мая 1861 года и с этой поры выдержало 26 изданий по 10 и 15 тысяч экземпляров, в общей сложности до 300 000 экземпляров… уголка в России нет и нет, пожалуй, семьи, где бы не было этой книги. И среди хозяек имя Е. М. Молоховец пользуется огромным авторитетом».
«Биржевые ведомости», 20.05.1911
Русский писатель Евгений Иванович Замятин в эмиграции писал, что в Париже – два наиболее ходовых автора: на первом месте Елена Молоховец, на втором – Пушкин…
Вряд ли думала она когда-нибудь о том, что ее имя вознесется до таких заоблачных литературных вершин, но и не подозревала, что окажется оболганной и совершенно забытой на долгие десятилетия.
Елена Ивановна Молоховец (урожденная Бурман) родилась 28 апреля 1831 года в Архангельске в дворянской семье. Точная дата смерти Елены Ивановны не установлена. Известно только, что похоронена она, будучи православной, на Волковском лютеранском кладбище 15 декабря 1918 года рядом с отцом.
Мать Елены Молоховец была домохозяйкой, отец служил начальником архангельской таможни. Родителей Елена потеряла в юном возрасте. Все расходы на образование и воспитание девицы Молоховец взяла на себя ее бабушка.
В 1848 году Елена окончила Смольный институт для благородных девиц в Санкт-Петербурге и вернулась в Архангельск. Юная выпускница Смольного выходит замуж за тридцатилетнего Франца Францевича Молоховца, служившего архитектором. Вскоре молодая семья переезжает в Курск. Здесь Елена Молоховец начинает работать над книгой, которая принесет ей широкую известность.
Вряд ли она подозревала, что ее книга «Подарок молодым хозяйкам», изданная в Курске в 1861 году, станет самой популярной и самой тиражной кулинарной книгой Российской империи. С 1861 года по 1917 год она переиздавалась в России 29 раз!
Книга «Подарок молодым хозяйкам или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве» стала новым словом в отечественной кулинарии. До Молоховец русские кулинарные издания от «Росписи к царским кушаньям» и столовых книг Патриарха Филарета до расходных монастырских книг и столовой книги боярина Бориса Морозова не давали точную раскладку ингредиентов и ограничивались примерными рекомендациями.
