От переводчика
Брайан Олдис не перестает удивлять читателя; это его «визитная карточка» и одновременно — источник раздражения для большинства критиков. Книги Олдиса невозможно охватить в короткой справке литературоведческой энциклопедии — для этого они чересчур разнообразны и сложны, а отсутствие в них единого стиля, причудливый тематический калейдоскоп и богатейшая палитра художественных приемов составляют, собранные воедино, подлинное обаяние этого автора.
Брайан Уилсон Олдис родился в Норфолке в 1925 году и с момента публикации первого рассказа «Список преступлений» (в журнале «Science Fantasy» за 1954 год) по сей день остается весьма плодовитым писателем-фантастом. В придачу к трем десяткам научно-фантастических романов и трем сотням рассказов им также написано немало критических обзоров, не говоря уже об «обычных» романах, публицистических трудах и поэтических работах. Пожалуй, писатель Брайан Олдис как критик известен не меньше: принадлежащая его перу книга «Кутеж длиною в миллиард лет» (1973), описывающая появление и развитие научной фантастики как литературного жанра и позднее значительно расширенная в соавторстве с Дэвидом Вингроувом — «Кутеж длиною в триллион лет» (1986), — широко признана как весьма удачная попытка постичь закономерности самого «незакономерного» из жанров. За этим, надо признать, скрывается огромный опыт Олдиса как рецензента научно-фантастических романов, редактора огромного количества антологий, сборников и журналов, — опыт закаленного в битвах воина, всю свою жизнь отстаивавшего читательское право на хорошую фантастику.
Наивысшая заслуга самого Олдиса, однако, заключается в том, что он сумел перекинуть своим творчеством мостик от старомодного стиля «приключений в космосе» к новейшим тенденциям пост-«новой волны», включая какой угодно киберпанк. Вместе с Олдисом британский читатель конца 60-х совершил восхождение от привычных тем межзвездных странствий к более современным, сложным, столь же изощренным литературно, сколь и научно, произведениям.
В конце 60-х Олдис стал по-настоящему знаменит как один из ярчайших представителей британской «новой волны» — вместе с Дж. Баллардом и другими авторами, работавшими в редактировавшемся Майклом Муркоком журнале «New Worlds». Читательское внимание привлекало в первую очередь то, что эти писатели берут на вооружение стилистические находки далеких от фантастики модернистов. Действительно, олдисовский «Отчет о Возможности А» (1968) многое заимствовал в приемах у французского «нового романа», тогда как гораздо более оригинальный «Босиком в голове» (1969), повествуя о последствиях Третьей мировой — не атомной, но «кислотной» — войны, использует технику «потока сознания» и хитроумную игру слов в духе «Поминок по Финнегану».
Более ранняя «Теплица» — произведение куда более традиционное по форме, зато не менее странное, спорное и даже отчасти шокирующее по содержанию. Пожалуй, это вовсе не роман в обычном понимании этого слова, а долгая, нарративная пьеса — в греческом стиле, с несколькими актерами, постоянно меняющими маски. Первобытная «Одиссея»: хождение за три моря, опасное путешествие «туда и обратно» с действием, заброшенным не в прошлое, но в бесконечно далекое будущее. Вот только основные роли в пьесе играют не действующие лица, а… богато украшенный, с любовью расшитый занавес и прихотливые декорации. Что подчеркивает и самый предмет долгих поисков — это не банальное золотое руно и не сколь угодно чудотворный, но вещественный Грааль: в конце «Теплицы» низведенное за многие миллионолетия до положения насекомых Человечество обретает само себя, не больше и не меньше. Чтобы спастись в глубинах Неведомого Космоса или погибнуть вместе со старушкой Землей — на усмотрение читателя.
Неизвестность поджидает нас в романе повсюду; о природе ряда описанных в нем явлений и сущностей мы можем лишь догадываться. Формальная «основная линия» романа, то бишь история взросления Грена — далеко не типичного представителя своей расы, — мало что способна прояснить в отношении далеко не развлекательных целей, преследуемых книгой. Ведь путешествие, этап за этапом открывающее перед Греном истинную природу его мира, бессильно сломить его нежелание узнавать новое, пересилить его тягу к забвению, заставить его взглянуть в Неведомое не с покорством, но с отвагой. Описанная в романе «теплица» — это не только одряхлевшая Земля, поделенная на две столь разных половины (одна кипит жизнью, другая стынет во тьме), но и претерпевшее мучительную метаморфозу сознание человека. И эта другая «теплица» гораздо страшнее, поскольку призывает увлеченного великолепными описаниями и неистощимой авторской выдумкой читателя вглядеться не в фантастический мир романа, а в глубины человеческого рассудка, лишь слегка затронутого цивилизацией. О явно аллегорической природе мыслящего грибка, планирующего овладеть человечеством и использовать его в собственных целях, читатель пусть догадывается сам…
«Эволюционно-экологический» шедевр Олдиса «Теплица» — единственный роман, когда-либо удостоенный престижнейшей премии «Хьюго» в номинации «Лучший фантастический рассказ» (произошло это в 1962 году). Заключенная в этом изрядная порция иронии подкреплена запутанной историей публикации книги и оригинальностью замысла, детальное воплощение которого на страницах романа, давая пищу восторгам большинства читателей, одновременно подкрепляет доводы тех критиков, кто воспринял сагу о «тихой старости Земли» как небезынтересный, но все же неудавшийся литературный эксперимент.
Роман появился в журнале «The Magazine of Fantasy and Science Fiction» за 1961 год как серия из пяти публикаций с продолжением; отсюда и престижная награда за произведение короткой формы, и гораздо лучшая «увязка» действия «Теплицы» по сравнению с некоторыми другими фантастическими романами, собранными из разбросанных по иным страницам фрагментов. Отдельной книгой роман вышел в Великобритании уже в следующем, 1962 году, — тогда как в США одновременное издание претерпело ряд купюр и смену названия: укороченная на 10 тысяч слов версия книги там называлась «Долгий вечер Земли». Лишь в 1976 году американский читатель получил наконец полную версию романа, едва избежавшего мучительной гибели из-за редакторского произвола. Сам Олдис так описывает случившееся: «Рукопись вернулась ко мне, испещренная поправками и снабженная просьбой подтвердить и одобрить нанесенные ей увечья… Причиной трансформации был назван чрезмерный объем рукописи, слов примерно на 8000 больше, чем надо. Изрезали ее немилосердно. Моими любимыми героями в романе всегда были назойливые, примитивные люди-толстячки; их спасительный юмор действует как защита от агрессии холодной и жестокой реальности, окружающей остальных героев. Но американский редактор вырезал практически все их реплики, да и многое другое осталось оголенным по самую кость. Я чувствовал, что книга уничтожена; редакторский скальпель в вопросах сокращения готового теней — все равно что вооруженный грабеж или изнасилование… Я резко ответил, что предпочту вообще не публиковать роман в Штатах, чем публиковать его в исковерканном виде. И предложил оставить книгу как она есть, за исключением двойной купюры, которую сделаю сам. На чем мы и сошлись…»
