Вступление
Адвокат взглянул на своих клиенток, изо всех сил стараясь сохранить спокойный и даже равнодушный вид.
— В случае владения имуществом очень большой стоимости, а в особенности движимым, — произнёс он сухо, — необходимы бесспорные доказательства права на собственность. Следует исключить малейшие подозрения, что предмет мог быть украден или им завладели каким-либо иным незаконным способом. Всплывшая совершенно неожиданно, скажем, картина Рембрандта, о которой ходили туманные слухи… или нет… Исключить вероятность подделки, проследить судьбу предмета…
— В данном случае подделки можно не опасаться, — вежливо заметила одна из клиенток.
— Несомненно. Итак, проследить судьбу, все подтвердить документально, ведь живых свидетелей, как я понимаю, уже не осталось. Возможно, какая-то корреспонденция… разумеется, следует проверить её аутентичность…
— Предположим, все доказано, — нетерпеливо прервала его вторая клиентка. — И что потом?
— И потом, естественно, вы можете им распоряжаться.
— А налог на наследство?
— Налог вы должны будете заплатить в случае продажи этого предмета. Если я правильно понял, его стоимость не поддаётся определению?
Обе клиентки одновременно кивнули.
— Итак, в случае продажи. В случае же получения прибыли от… скажем… демонстрации… налог на эту прибыль. А так я не вижу никаких препятствий, но, пока не получены доказательства, я бы не советовал…
— А кому, собственно, эти доказательства надо предъявлять? — вежливо поинтересовалась первая клиентка. — Полиции? Министерствам финансов различных государств? Совету Европы? ЮНЕСКО?
— Сицилийской мафии? — подсказала другая.
— Думаю, что всем, вместе взятым, — неожиданно откровенно ответил адвокат. — А ещё приплюсуйте сюда прессу, нотариаты и суды.
Обе дамы молча смотрели на него какое-то время, затем разом поднялись.
— Отлично, — заявила одна из них, адвокат уже не ориентировался, которая, так как раньше различал дам по занимаемым местам: одна справа, другая слева, теперь же, встав, они тут же перепутались. — Раззвоним по всему свету. Сделаем нотариально заверенные переводы и разошлём по миру. А с доказательствами проблем не будет.
Вторая задержалась по пути к двери и обернулась.
— Могу я надеяться, что вы подготовите официальный сопроводительный документ?
Адвокат сорвался с места и поклонился.
— Да, конечно. Разумеется. Если вам угодно, могу проследить за экспертизами.
— В таком случае, мы — ваши клиентки.
Дамы вышли, а адвокат рухнул в кресло, вытирая пот со лба…
— Джордж Блэкхилл просил твоей руки, — без всяких предисловий, жёстко и даже грубовато начал отец. — Я дал согласие.
Перед семнадцатилетней Арабеллой Драмонд распахнулись райские врата.
Она могла ожидать чего угодно, только не согласия отца на её брак с Джорджем Блэкхиллом. Даже сам факт, что он попросит её руки, казался маловероятным. Со стороны молодого человека это был бы прямо-таки отчаянный шаг, ведь он находился в ситуации, совсем не подходящей для вступления в брак. Все знали, что он беден как церковная крыса и нет никаких перспектив. Третий сын лорда Тремейна не мог рассчитывать унаследовать родовое имение. Может, какая тётка дала ему немного денег или другой дальний родственник?
В Джорджа Блэкхилла Арабелла влюбилась насмерть с первого же взгляда. Ясное дело, на балу. Он был ей представлен, молодые люди взглянули друг на друга и сразу поняли, что между ними возникло чувство вечное и неземное, такое, что полыхает всю жизнь и даже после смерти. Не отрывая друг от друга глаз, они танцевали все танцы, которые Арабелле удалось вырвать у других поклонников, не стесняясь с приличиями. Вероятно, о чем-то даже говорили, но все это не имело значения. Любовь гремела, как лесной пожар, заглушая все другие звуки.
Разумеется, на следующий день Арабелла встретила его на верховой прогулке, потом в театре, на чае у кузины Анны, на очередном балу, наконец Джордж был принят у них дома и мог бывать. И бывал, да ещё как охотно! И не он один, надо сказать. Родители Арабеллы, имея на шее четырех дочерей, держали дом открытым, ведь как минимум три из четырех уже на выданье. И ни у одной не было сколько-нибудь приличного приданого. Зато все девушки отличались недюжинной красотой, на что, собственно, их мать и рассчитывала. На свете ещё много ошивается богатых дураков, что приобретают себе жён-красавиц, как, например, красивых и породистых лошадей. А у лошадей тоже обычно не бывает приданого.
Надежды леди Драммонд имели под собой основание. Старшая — двадцатилетняя Мери — была обручена с сэром Ричардом Элбери, уже весьма пожилым молодым человеком, обладателем большого состояния и малого числа родственников, которые только портят дело. Он являлся вдовцом и, к счастью, бездетным, а Мери не прочь была стать хозяйкой солидного имения и дома, одно крыло которого очень напоминало полуразрушенную башню замка. Сэр Элбери весьма гордился древностью своего рода, что автоматически переходило на будущих детей Мери, о которых та, имея сильный материнский инстинкт, уже задумывалась. Принимая во внимание все перечисленные выше достоинства, сэр Ричард был одобрен в качестве жениха.
Вторая дочь — Элизабет, чьи волосы были настолько светлыми, что казались серебряными, перебирала женихов как перчатки, и как минимум трое кандидатов казались достойными внимания.
Леди Драммонд весьма разумно отдавала предпочтение младшему из них, правда, плебею, но жутко богатому. Его отец, дядья и, кажется, даже дед были банкирами, он же — единственным ребёнком в семье и наследником трех банкирских состояний.
Если бы не лёгкий налёт дебилизма на его лице, леди Драммонд не колебалась бы ни минуты. Элизабет, будучи ещё разумнее матери, вообще не имела ничего против. Оценив все выгоды от мужа-придурка, она была готова выйти за него хоть завтра, тем более что предками-свинопасами его никто не попрекал, а отец-банкир недавно даже получил дворянский титул.
Семнадцатилетняя Арабелла была третьей по счёту. Самая красивая из сестёр, она отличалась, не иначе как ради равновесия в природе, наихудшим характером. Вспыльчивость девушка унаследовала от матери, категоричность и упрямство — от отца, а деспотизм и своеволие от обоих родителей. Ум же — неизвестно от кого. Леди Драммонд больше всего хотела избавиться от третьей дочери, предвидя, и совершенно справедливо, серьёзные осложнения.
Ярко-рыжие волосы и зеленые глаза Арабеллы не предвещали ничего хорошего, а отчаянный и строптивый характер вызывал наихудшие опасения.
Самая младшая — пятнадцатилетняя Маргарет — оставалась пока в тени, как и её тринадцатилетний брат Гарри, единственный сын в семье, продиравшийся покамест через тернии знаний в частной школе.
