Кармическое. Гоголевское. Бульварное
Сегодня утром, практически на ровном месте, жизнь нанесла мне удар. Могла бы предупредить, между прочим. Не чужая вроде.
Итак, год назад я купил пальто. Я говорю с придыханием и умеренным вожделением – ПАЛЬТО. Вкуса у меня нет, цвета сочетать не способен, продавцам не доверяю. Поэтому радостно хожу в черно-сером. Но в миланском аутлете впал в забытье по причине 80 % скидки и купил себе отчаянно (для такого аскета, как я) зеленое пальто Etro. Дома развернул, испугался собственной смелости. Одних оттенков малахитового в подкладке этого бушлата было пять. Не бойтесь, все чинно-благородно, без всякой там толерантности и яркости. Тем не менее очень страшно. Сразу же захотел его сдать, но именно поэтому аутлет и расположен в двух неделях пешего пути от цивилизации, чтобы такие малахольные, как я, не возвращались.
Переехало оно со мной в Россию. Остальные вещи отреагировали на появление нового жильца, приблизительно как яйца в холодильнике принимают киви (оборот бессовестно украден у народного). С отвращением и завистью.
Я хоть и безвкусен, но понимаю, что к зеленому надо что-то еще этого же цвета или как-то подходящего. На момент покупки бутылочным у меня было только лицо, но потом и оно загорело. Задумался. Пришла в голову мысль купить изумрудный перстень, но ее задушило такого же цвета земноводное. Болотные сапоги аналогичного оттенка плохо смотрятся в Москва-сити. Огуречные перчатки хочется бросить в лицо самому себе. Грущу. Ношу серенькое, привычное, по вечерам отгоняю моль от сокровища.
И вдруг, не поверите, в каком-то практически секонд-хенде попадается мне на глаза шарф. Ну идеально подходит!
Купил, принес, поженил. На следующий день назначил встречи всем, кому возможно, и с шести утра ринулся покорять Москву. Лайки ставят прямо на шинель.
На следующий день шарф про… Не потерял. Я никогда ничего не теряю. Я именно… (вы меня поняли). То есть я в принципе не могу вспомнить, в какой момент видел вещь в последний раз.
Рыдаю. Слезы не крокодиловы, как было бы уместно с точки зрения оттенка рассказа, а настоящие, с неподдельной ненавистью к себе. Ну что ж я за идиот-то такой, а?!
Снова хожу в асфальтовом. Подходящих палантинов больше не видел. Встречи не назначаю, работаю по телефону. А зачем… Что мне людям показать? В течение всей зимы пальто смотрит на меня с укоризной. Тоска и бессмысленность. Даже дни стали пепельными. Весна и моль с каждым днем подбираются все ближе. Подумываю о салатовом лаке для ногтей. К стилистическим ограничениям добавились климатические. Холодно так, что с голой шеей не побегаешь, а остальные шарфы, как вы догадались, серые. Выхода нет в любом случае.
Наконец сегодня, собираясь на день рождения к Victor Shkipin, взбунтовался. Черт с ними, с правилами! Надену пальто, ну хоть на один день вырвусь из рамок и стандартов. Потеплело ведь, пойду расхристанный и разнузданный, зеленый и счастливый.
Пальто не надевается. Что-то мешает.
«Нда… вот что значит зависелось без мужика. И все-таки почему же мне руку-то не вставить. Да что же там такое?!»
Твою ж то… ШАРФ. Он три месяца, сволочь, именно в рукаве и жил. Взял я ножницы и захотел прикончить обоих, но сдержался. Просто избил.
Шатаюсь теперь по родному уже Гоголевскому туда-сюда. Обращают.
В принципе, и в жизни так. Носишь серое, а шарф и к нему все время рядом. Всегда. Просто нужно в рукаве посмотреть. Он, сука, точно там.
Лень
Мне тринадцать. Мне нужны деньги.
Очистив токсовские леса от всех пустых бутылок, я не сильно приблизился к Рокфеллерам и решил самодиверсифицироваться. Чем же заняться? Руки у меня обе левые и растут прямо из жопы, физической силой не обладаю, фарцовать в садоводстве – не перед кем и нечем. Я правда, попробовал рубить за деньги дрова, но на второй день топор слетел с топорища, чуть не убив увернувшегося работодателя и разбив окно в его бане. Все шло к возврату в бутылочный кластер. Но вдруг в моей голове родилась мысль.
Жили мы на полуострове, окруженном дивными холмами значительной, по карельским понятиям, высоты. Зимой даже горнолыжники тренируются. Виды такие, что дух захватывает! Но у холма есть один недостаток: на него тяжело влезать. По старой советской традиции магазины и другие блага цивилизации удобно разместили на вершине, а дачи – у подножья. Хочешь в сельпо – иди час в гору. А неохота.
Лень. Сакральное русское чувство. Наша лень совершенно иррациональна: лень наклониться в дэше за упавшим шампунем, будем полчаса пытаться поднять его пальцами ног. Лень взять корзинку в супермаркете – будем нести в руках тысячу мелочей, бесконечно их роняя и матерясь. Лень вызвать мастера, поэтому будем что-то сами прикручивать, приклеивать, присобачивать, пока все окончательно не сломается. Лень ходить к врачам регулярно, поэтому ждем, пока прижмет, и тратим в итоге в десять раз больше времени и денег. Лень работать, поэтому бесконечно празднуем и боготворим проблемы США. И так далее.
На мое подростковое счастье, ряду соседей было лень таскаться на гору, и мое предложение осуществлять доставку продуктов за «долю малую, но справедливую» нашло своего клиента. Но и меня сгубила лень.
Составив список пожеланий и получив финансирование, я сел на велосипед «Украина» и отправился в путешествие. Покупок набралось много, но ехать два раза мне было, как вы понимаете, лень, и я решил, что как-нибудь все привезу сразу, тем более деньги я еще не заработал, но уже потратил. Тоже, кстати, особенность нашего менталитета, отсюда популярность кредитов под космический процент на космическую херню. Устроился на работу, посчитал, сколько получишь за десять лет, и сразу все потратил. Уволили, сидишь, критикуешь правительство и ненавидишь банкиров. Но вернемся к моему бизнесу.
В общем, я все купил и кое-как распихал товар по велосипеду. Небольшая детализация: двухколесное средство передвижения с неполиткорректным по нынешним временам названием было огромным, а я, напротив, ростом с бублик. Мои ноги доставали только до педалей, и я научился запрыгивать на него, как Боярский на лошадь. В цирке выглядел бы забавно, этакий суслик на самокате, а вот на шоссе создавал своим плохоуправляемым агрегатом множество проблем. А тут еще куча кульков, неимоверным образом примотанных к заднему багажнику, мешок, висящий на правой стороне руля, и бидон с молоком, уравновешивающий его слева.
