Книга Паладин. Благословение - Олег Шелонин

Побег четыре года мы готовили

Харчей мы тонны три наэкономили

И даже дал с собою нам половничек

Один ужасно милый уголовничек

Душевно выводил Люка, любуясь как Зырг с Кевином кирками крушат породу. Впрочем, сам он тоже не сидел без дела. Причем, в отличие от друзей делал сразу два дела: пел и ломал казенное имущество: отламывал от железной вилки лишние, по его мнению, детали. Апартаменты в лабиринтах подземных галерей арестантам выделили, можно сказать королевские. Отдельная пещера на троих, да еще с персональной дверью, которую можно было запереть изнутри на засов, дабы назойливые надзиратели не докучали, выделялась не каждому. Весть о том, что в зону везут крутого авторитета с подельщиками, которого когда-то сам Джон Сильвер воровскому искусству обучал, обогнала черный кабриолет с арестантами, и в каменоломнях их ждала заранее трепещущая местная братва и администрация, которая по опыту знала, что с такими товарищами лучше жить в мире. Друзья не преминули этим воспользоваться. Каменный стол в самом центре пещеры ломился от яств. Их кормили как на убой, и начальник зоны очень удивился, когда в первый же день Люка потребовал, чтобы столовые приборы немедленно сменили, объяснив, что на воле соскучился по нормальной жизни. Дескать, не портьте удовольствие. Золотые и серебряные приборы тут же сменили на обычные железные, над которыми Люка теперь и издевался. Отломав все лишнее от вилки бесенок, надолго, возможно навсегда застрявший в облике человека, полюбовался единственным, оставшимся зубчиком, и собрался было опять начать терзать слух своим друзьям очередным куплетом, но его прервал Кевин.

– Бесятина, ты неправильно поешь.

– Это почему это? – возмутился Люка.

– Какие четыре года? Мы здесь меньше недели.

– Ты не понимаешь, – начал пояснять бесенок, – это же аллегория, я бы даже сказал метафора.

– Ну, вот, понеслось, – прогудел Зырг, – умные слова говорить начал.

– А ты работай, толстый, ишь, какое пузо на казенных харчах нажрал, ни в один лаз не пролезаешь.

– Это меня от баланды пучит.

– Ну да, я так и понял. Вот что, мохнатый, давай сюда.

Тролль вытер пот со лба.

– Шеф, – обратился он к Кевину, – а давай ему морду набьем. Мы тут корячимся, на волю прорубаемся, а он только жрет, пьет, песни поет, да наши вилки портит.

– Действительно, не хочешь нам помочь? – Кевин отвалил отбитую от стены каменную глыбу в сторону, оперся о кирку.

– И ты Брут! Шеф, да я занимаюсь самым ответственным делом! Причем не одним!

– Это какими же делами ты занят?

– Во-первых думаю, во-вторых осуществляю общее руководство, в третьих я вас развлекаю, в четвертых поднимаю моральный дух! Видите? Вы делаете одно дело, а я сразу четыре! Да мне ж молоко за вредность давать надо! Лишнюю пайку хлеба выделять!

Кевин невольно посмотрел на заваленный снедью стол, на котором было все! Даже клубника со сливками. С воли их подогревали конкретно.

– Прибить бы тебя за вредность, – пробурчал Зырг, – на фига ты опять вилку поломал?

– Ничего ты не понимаешь в искусстве, горячий троллий парень, – Люка полюбовался на две уже исковерканные вилки, лежавшие перед ним на столе. На них тоже осталось по одному зубчику, и каждый был загнут под разными углами по всей длине, – каждому свое. Кто кайлом себе свободу зарабатывает, а кое-кто создавая вот такие вот шедевры.

Бесенок вытащил из кармана ручное зеркальце, внимательно осмотрел через него массивный металлический ошейник, плотно охвативший его шею, затем, не менее внимательно изучил одну из погнутых вилок.

– А все-таки я гений, – еще раз похвалил он себя, – и даже погладил по головке себя родного. – Давай Зыргушка, не тяни резину. Мне твое украшение рассмотреть не терпится.

– Иди, – кивнул головой юноша, – а вдруг этот пройдоха что дельное придумает. Мы вон за неделю всего пять метров прошли, а до поверхности еще… – рыцарь ордена Белого Льва скрипнул зубами.

Дойти почти до конца, раскрыть заговор против короны, и угодить на каторгу с ошейником сумасшедшего мага на горле! Это дьявольское изобретение лишало возможности пользоваться магическим искусством, и при попытке побега сжималось в точку, отделяя голову пленника от туловища.

– И чего ты на нем хочешь рассмотреть? – Зырг подошел к бесенку, плюхнулся на каменную лавку.

– Инвентарный номер, – пояснил Люка, – очень нужная для создания очередного шедевра вещь.

Нацарапав на каменном столе острием заточки с ошейника набор цифр, бесенок вновь принялся творить. Тролль снял со стола кувшин молока, одним махом опорожнил его.

– Молоко ему за вредность, – опять пробурчал он, – молока что ль не хватает? Взял да выпил!

– Чтоб я пил всякую гадость, когда на столе стоит прекрасное вино!!? – Люка аж передернулся. – Кстати, шеф, сегодняшнюю норму мы уже выполнили, на пайку заработали, так что пора и откушать. – Бесенок, отложил в сторону третью вилку, которую перед этим, всматриваясь в цифры, нацарапанные на столе, старательно гнул.

– И то верно, – Кевин бросил кайло, задернул ширму, отделяющую подкоп от пещеры, и подсел к столу.

Деликатный стук в дверь помешал начавшейся, было трапезе.

– Шеф, быстро, как я тебя учил, – засуетился бесенок.

– Тьфу!

Эти представления изрядно доставали юношу, но они приносили свои плоды, а потому он уселся на широкой каменной лавке, скрестил под седалищем ноги, скинул кожаную безрукавку, обнажив торс, чтобы лучше было видно татуировку белого льва с короной над косматой гривой, и растопырив руки, оперся ими об стол, напружинив мышцы. Вид получился довольно внушительный. Тролль, как и положено телохранителю взял свою любимую кочергу, (ее у него не смогли отнять, даже отправляя на зону, ибо она была первым оружием, доверенным ему его рыцарем), и пошел открывать дверь.

– Чего надо? – прорычал он, откидывая засов.

– Извините, уважаемый, тут пахану малява с воли пришла, – прожурчал робкий голосок.

– Шеф, малява пришла, – повернулся к Кевину Зырг, – тащить?

– Тащи.

Зырг взял за шкирку щуплого уголовника, выбранного местной братвой жертвенным барашком, и втащил живое письмо в пещеру.

– Базарить только по делу! – прорычал рыцарь.

Люка одобрительно закивал головой, радуясь успехами своего ученика, и начал вертеть между пальцами заточку, усиливая впечатление.

– Только по делу, пахан, только по делу, – заторопился щуплый уголовник, – лярву твою в монастырь Карамелек упекли, что неподалеку от Одерона, – Кевин при этих словах сделал героическое усилие, чтобы не зарычать. Его Офелию, герцогиню Антуйскую, племянницу короля, назвали лярвой, (смысл этого слова на блатной фене бесенок ему накануне объяснил), но раз уж назвался груздем, как говорил Люка, полезай в кузовок и терпи! – Там вертухаи покруче чем у нас, – продолжал базарить по делу посыльный, – оттуда просто так не снимешься, пахан. Только выручать надо. Еще двое, из твоей бригады, – (это было тоже из лексикона Люка), – Гиви Горный и Вано не унывают, шлют тебе привет, хотя в место гиблое попали. К Цвергам их упекли. Но они побег уже подготовили. Обещали за лярвой твоей заглянуть. Папик твой крестный, у которого погоняло граф де Рейзи, на матрацы залег.