Книга Кенгуру и белые медведи - Ольга Мамыкина

1

Вика любила свой дом — пятиэтажную хрущёвку в старом районе города. Все жильцы постоянно общались. Во дворе друг с другом всегда здоровались, спрашивали, как дела. Сегодняшний вечер не стал исключением.

— Здравствуй, Викуля! — поочерёдно проговорили сидящие на скамейке бабульки, оторвавшись от щёлканья семечек и перемывания соседских косточек.

— Здравствуйте, — приветливо произнесла Вика, остановившись перед скамейкой.

— С работы?

— Да, баба Маша.

— Ну как у тебя там?

— Всё так же, баба Нюра. Начальство лютует, мы отдуваемся.

Вообще-то, Вике не нравилось говорить о своей работе. Обстановка там была не ахти, и улучшений не предвиделось. Вика давненько сомневалась в правильности собственного выбора профессии; хотя, бесспорно, обладала необходимыми задатками: отличной памятью, завидной выносливостью, склонностью к цинизму. Ещё одним плюсом для девушки стала её фамилия, порой серьёзно подсобляющая в тяжёлые трудовые будни. Согласитесь, редкий налогоплательщик не деморализуется, узнав, что принимать его будет инспектор Загрызалова.

От неприятных мыслей отвлёк жизнерадостный гудок и шум мотора.

— Вика, привет!

— Привет, Мираб! — Девушка не смогла сдержать улыбку, глядя на соседа в, с позволения сказать, автомобиле.

Мираб переехал сюда лет пять назад, быстро прижился и сдружился со всем двором. А Мирабова машина сделалась чем-то вроде местной достопримечательности, о ней уже ходили предания.

Это была даже не колымага, это было нечто неописуемое! Вечно пыхтящий и грохочущий четырёхколёсный агрегат неопределённой породы — не то «Волга», не то «Жигули»; тёмно-зелёного цвета. Но самой большой загадкой являлась не марка автомобиля, а то, как данное технологическое недоразумение до сих пор способно ездить.

Притормозив, Мираб высунулся из окошка.

— Как дела?

— Нормально. — Вика оглядела легендарную машину. — Что, пока на ходу?

— А что ей будет, слушай? — с непередаваемым на письме акцентом вопросил Мираб. — Ещё меня переживёт! Да? — последнее слово было обращено непосредственно к авто. — Эх, жаль, говорить не умеет.

— Мираб, если б она умела говорить, то слёзно бы просила её пристрелить и избавить от мучений! — рассмеялась Вика.

— Ай, зачем обижаешь? — Вопреки своим словам Мираб отнюдь не обиделся. — Сама ведь знаешь, как она летает! Я же тебя один раз катал.

— Помню-помню.

Такое и впрямь не забывается. Однажды Вика решила рискнуть и согласилась, когда Мираб предложил подвезти её на работу. За пятнадцать минут перед глазами Загрызаловой вся её жизнь пронеслась не меньше семи раз. Вика потом очень удивлялась, что не превратилась в заику.

— Ладно, давай! — Мираб махнул рукой.

Машина закряхтела, заскрипела, выпустила из трубы не облако, а целую тучу дыма и тронулась с места.

Подул колючий ветер типичный для октября. Вика поёжилась и спрятала ладони в рукавах пальто.

— Ой, Викуся, тебя ведь там хахаль ждёт! — опомнилась баба Нюра.

— Кто?..

— Хахаль. Ну парень тот, что тебя на прошлой неделе два раза домой провожал.

— А, Ваня…

— Полчаса назад зашёл. Небось, у дверей стоит.

— Пойду тогда. Всего доброго!

— И тебе, Вика!

— Не болей!

Девушка забежала в подъезд и на одном дыхании преодолела два этажа, но потом остановилась. Не потому, что устала. Надо было поразмыслить несколько секунд.

Ваня. Во-первых, зачем он здесь? С чего вдруг заявился без предупреждения? На него не похоже. Во-вторых, как теперь быть самой Вике? Дело в том, что встречались они с Ваней всего полмесяца, и за это время отношения дальше поцелуев не зашли. Видимо Иван вознамерился исправить ситуацию. Вика была не против, но всё же её такой поворот немного выбил из колеи. Ладно, разберёмся. Может, это совсем не то, о чём она подумала.

Налоговый инспектор глотнула воздуха полной грудью и поднялась на третий этаж.

Ваня действительно стоял у двери квартиры Загрызаловой. Он держал в руках букет не то лилий, не то каких-то других белых цветов. Похоже, Викины подозрения подтвердились.

— Привет, — девушка переступила последнюю ступеньку.

— Привет, — Ваня добродушно усмехнулся.

— Давно тут? — И на кой спросила? Знала ведь ответ.

— Где-то полчаса.

Вика подошла к двери, достала ключи и открыла замок.

— Проходи.

Только оказавшись в прихожей, Ваня вспомнил о цветах и вручил букет хозяйке квартиры.

— Вот. Это тебе.

— Спасибо! — Вика поднесла цветы к лицу, вдохнула их аромат, одновременно скидывая сапоги.

Пальто она сняла лишь после того, как поставила букет в вазу. Ваня к тому времени освободился от тяжёлой куртки, разулся и прошествовал в комнату, служившую и гостиной и спальней.

— Они очень красивые, — Вика водрузила вазу на письменный стол. Потом, поёрзав, сцепила руки за спиной. — Хочешь чаю?

— Ага… В смысле, не-а. — Ваня тоже ёрзал. — Не надо чаю. Мне ты нужна.

Во как. Прям в лоб, с ходу. Вика не ожидала. Вернее, ожидала, но не так сразу. Тем не менее, ей понравилась Ванина решимость, пусть и приправленная лёгкой застенчивостью. Цветы принёс, тридцать минут прождал, тянуть с объяснением не стал, и в то же время обсказал всё культурно. Парень явно заслуживает уважения. И не только уважения.

Вика утихомирилась, убрала руки из-за спины. Губы сложились в мягкую улыбку.

— Ясно. Послушай, я только что с работы, на своих двоих дотопала. Короче, подождёшь минут двадцать, я быстренько ванну приму?

Ваня расцвёл.

— Лады. Подожду хоть тридцать.

Вика чмокнула его в щёку и удалилась.

В ванной девушка пустила воду, разделась, присела на крышку допотопной железной стиральной машины. Посмотрела на себя в зеркало.

А что, очень даже ничего. Длинные, чуть волнистые волосы, русые, не тёмные и не светлые. Овальное лицо с острыми чертами. Большие глаза, едва ли не круглой формы. Они были голубые, но Вика упорно твердила, что зелёные, и, в конце концов, окружающие с этим согласились. Несколько еле-еле заметных веснушек на щеках.

Вика встала на пол, не отводя взора от отражения. Тело тоже неплохое. Пропорционально сложенное, стройное. Ещё бы, ведь не даром Вика каждый вечер шла с работы пешком через весь город, а в выходные пробегала пять километров за день. При росте сто восемьдесят сантиметров лишний вес ой как не желателен, во всяком случае, Вика так считала. Однако она понимала, что в её ситуации ничуть не лучше полноты будет и худоба — нет ничего хорошего в том, чтобы смахивать на швабру. Поэтому Загрызалова строго следила за своей формой и не позволяла себе впадать в крайности.