Глава 1
Разрыв цепи
Мне пришлось покинуть Гонконг.
В городе творилось что-то невообразимое, и это безумие угнетало меня. Набирал силу уже второй за последние четыре года экономический кризис. Бум приобретательства сошел на нет, цены на фондовой бирже стремительно падали, и маклеры, потерявшие привычный доход, приходили в отчаяние и даже заканчивали жизнь самоубийством, поэтому в городе царили паника и страх. Улицы были заполнены толпами снующих и расталкивающих друг друга локтями людей, пытавшихся укрыться от летнего смога. Они орали в трубки своих мобильных телефонов на кантонском диалекте китайского языка, и эти гортанные звуки напоминали хрипы придушенных индюков. Лидеры партии, отправленные в отставку и покинувшие страну, из-за ее пределов в ужасе смотрели на «звериный оскал капитализма», который сами же и породили.
На рынках гнили фрукты и овощи. Никем не покупаемая рыба билась в воде, налитой в пластиковые раковины для мытья посуды, и, выскакивая из них и падая на раскаленный асфальт, корчилась в предсмертной агонии. Атмосфера была накалена до предела, и трудно было сохранять самообладание. Уличные торговцы разрешали споры, пуская в ход китайские кухонные ножи, которые, являясь в Гонконге излюбленным оружием, уступали только острым локтям, а что касается членов триады, то они, демонстрируя свои татуировки, отрубали мизинцы на руках всех тех, кто их раздражал.
В переулке прямо под окнами моей квартиры соседи, пытаясь поправить состояние дел в это нестабильное время, сжигали на костре оферты в период Праздника блуждающих духов,[1] который проходил летом. Доверие к фондовой бирже было потеряно, и мои соседи обратились к предкам. Облако дыма поднималось вверх мимо моих окон, устремляясь ввысь, к миру духов, унося с собой обуглившиеся обрывки денег и бумаг, а вместе с ними сгорали так и не приобретенные спортивные автомобили, кроссовки фирмы «Найк», бигмаки и даже мобильные телефоны «Нокиа 8310» в комплекте с аккумуляторами. Гонконг — это земное воплощение мира материальных ценностей, и духи предков вряд ли здесь могут чем-то помочь, хотя в прошлом году в них еще верили.
В офисе, где я работала, затерявшемся среди антикварных лавок на Голливуд-роуд, жизнь не особенно отличалась от той, которую можно было наблюдать вокруг. Я была редактором одного из еженедельных изданий. Мы хотели, чтобы на страницах нашего журнала этот город неоновых огней, живущий в ритме нон-стоп, выглядел в глазах читателей не таким агрессивным, каким был на самом деле. Мы пытались быть остроумными, неординарными, отличными от других, мы хотели быть лучше всех. Но это не всегда получалось.
«Что за кусок дерьма! Такое я вижу впервые за десять лет работы!» — однажды выпалил нам издатель, сжимая в руке еще не изданные материалы для нового номера нашего журнала. Он так яростно тряс ими, что мы опасались, как бы он не свернул себе шею. Стеклянные стены кабинета содрогались от его воплей. Мы же, редакторы, опустив головы, стояли как провинившиеся дети. Большинство мужчин в нашем коллективе были либо геями, либо слабого здоровья. Точнее, и теми и другими. Они не боялись давать выход своим эмоциям и не стеснялись кокетливо похлопывать себя по попе, надевать обтягивающие футболки, выставляя напоказ свою грудь, визжать и наступать друг другу на ноги, демонстрируя модные ботинки от известных дизайнеров. Я всегда отличалась прямолинейностью, однако не могла позволить себе психоаналитика, поэтому моей мечтой было оказаться в каком-нибудь уединенном месте, под кроной одиноко стоящего дерева, где никто не мог бы поднять на меня голос, а говорил бы только шепотом. Было ясно одно: мне требовалось сменить обстановку.
Отправиться в Испанию — вот что мне было нужно. Я знала эту страну, но с трудом говорила по-испански, и все мои попытки общаться на этом языке вызывали у местных жителей громкий смех. Мне даже посчастливилось жить в Испании некоторое время. Когда была студенткой университета и изучала испанский язык, мне посоветовали уехать на год за границу. Я уже знала, как по-испански заказать пиво, и даже могла назвать то количество, которое хотела выпить. Но когда читала меню, я не всегда все понимала. Испания, как мне казалось, была тем местом, где я могла бы успокоиться и приятно провести время. Там мне было бы комфортно. Как здорово снова туда вернуться, ведь прошло восемь лет со времени моей последней поездки в Испанию, а свежий воздух и солнце благоприятно сказались бы на моем здоровье.
Я даже занялась бы спортом, чтобы восстановить силы, и не просто путешествовала бы по Испании, как это делают все, а села бы на велосипед. Моей целью было проехать тысячу шестьсот километров, преодолев это расстояние за шесть недель. Я начала бы свое путешествие с самой верхней точки на карте — с шикарного морского курорта Сан-Себастьян, затем отправилась бы на восток страны через Пиренеи и оказалась бы в Барселоне, где с важным видом прогуливалась бы по зеленым бульварам среди нарядно одетых прохожих. Затем я направилась бы на юг, в Гранаду, потом на запад через Андалусию в Севилью, перед тем как поехать в Эстремадуру, на дикий запад Испании. Потом я посетила бы исторический центр Толедо и, наконец, закончила бы путешествие в современном и сумасшедшем Мадриде.
Через шесть недель моей велотерапии я бы стала стройной, загорелой и приобрела бы отличную физическую форму. Испания живет в таком сумасшедшем ритме, что если бы я вдруг упала с велосипеда и заплакала, то никто бы этого не заметил. Испанцы прославляют безумцев: сумасбродного Дон Кихота, одержимую королеву Хуану Безумную и эпатажного Сальвадора Дали. Испанцы любят самые разные фестивали: то они бросают друг в друга сырые помидоры с грузовиков, то убегают от бешеных быков, и все это ради забавы. А еще они пьют виски, смешивая его по вкусу с апельсиновым лимонадом «Фанта».
Путешествие по Испании на велосипеде могло бы стать прекрасным приключением без особых проблем. Всем известно, что испанцы любят этот вид спорта и предпочитают ему только футбол. Они смотрят велогонки по телевизору, вступают в фан-клубы любителей велоспорта, финансируют его да и просто катаются на велосипеде по выходным. В конце концов, Испания — это родина Мигеля Индурайна, одного из легендарных велогонщиков в мире спорта. В 1995 году Индурайн стал первым, кто победил пять раз подряд в гонке «Тур де Франс». Раньше испанцы не пользовались мировой известностью в спорте и сходили с ума из-за этого. Средства массовой информации превозносили Индурайна. Испанский народ боготворил его. Летом 1995 года почти шесть миллионов испанцев замерли в креслах у экранов телевизоров и криками поддерживали своего фаворита, высоченного наваррца, который крутил педали в течение трех долгих недель боли и славы. Тысячи испанцев отправились во Францию, чтобы собственными глазами увидеть великого спортсмена. Они с восторгом смотрели на длинные и сильные ноги Большого Мига, жмущего на педали и преодолевающего один подъем за другим. При росте один метр восемьдесят восемь сантиметров он выглядел нелепо большим для велосипедиста. Его фанатки вопили и тянулись к нему, пытаясь коснуться руками своего кумира.
