Защити мою Гретхен, мой бог!Год – не повод для нашей печали.Корабли повернём на восток,Мы не зря паруса поднимали!
В деревянных своих башмакахВыйдет Гретхен встречать моряка.Да сияет огонь маякаВ тихой бухте».
– Мой милый будущий капитан Зиг! – девушка подошла неслышно и прикоснулась к ладони Зига, лежавшей на бортике ограждения.
– Доброе утро, Тильда, жена моя! – мужчина радостно обернулся, обнял высокую стройную девушку с волосами цвета спелой пшеницы, заплетёнными в две толстые косы. Её удивительно голубые огромные глаза на слегка удлинённом лице смотрели насмешливо, как обычно. Губы Тильды были немного полными, не яркими, но такими притягательными…
Девушка ловко вывернулась из объятий молодого человека:
– Вот как? Ты уже называешь меня женой? С каких это пор я ею стала? – притворно возмутилась она, воинственно уперев руки в бока.
Зиг с восхищением заметил, как её атласное синее платье подчёркивало нежность светлой кожи и желтизну волос, обрисовывало полную девичью грудь, ему ещё больше захотелось прижать Тильду к себе и не отпускать никогда и ни за что.
– Как же ты мне нравишься, моя морская Валькирия!
– Это не повод торопиться. Вот сойдём на берег…
– Мой Бог! Я готов сам дуть в паруса подобно греческому Борею, только бы поскорее добраться до него! До нашего с тобой берега…
– Кхе-кхе! – громкое хриплое покашливание раздалось рядом.
На палубе стоял капитан Вальтер Клаус, широкое обветренное лицо его, окаймлённое ровно постриженной чёрной бородой, казалось суровым.
Молодые люди отскочили друг от друга. Тильда Клаус спряталась за парня, торопливо вытерла губы. Она выглянула из-за спины вытянувшемуся Зига и невинно улыбнулась отцу, только смех никак не хотел уходить из её глаз:
– А… а мы разговаривали о свадьбе. В каком платье я буду на венчании, в таком синем, с белым кружевным воротником…
– Вот уж не думаю, что моего помощника интересуют такие вещи! Ты глазками-то не моргай! Меня этим не обманешь! – недовольно прохрипел капитан Клаус, тыкая пальцем в сторону дочери. – Марш на камбуз! И чтобы к обеду был пирог! Смотри у меня! Доннер-веттер-тойфель!
– Конечно, папочка! – Тильда чмокнула грозного капитана в висок и убежала. Ей самой ужасно хотелось накормить драгоценных мужчин чем-то очень вкусненьким.
Сдвинув брови, капитан Вальтер Клаус посмотрел, как дочь спустилась вниз по трапу, потом повернулся к стоящему навытяжку помощнику, оглядел его подозрительно, будто искал к чему придраться. Двадцатилетний, одного с ним роста, парень был действительно хорош, да к тому же чрезвычайно аккуратен. После ночного шторма он уже успел переодеться и побриться, хотя вряд ли спал хотя бы час за последние двое суток. Про таких говорят: «In Rick und Schick» – в полном порядке.
– Парусную оснастку сам проверял? Заменили?
– Да, капитан. Всё в порядке. Все наши люди целы. Течи в трюмах нет, товары в сохранности.
– Я смотрел. Да… Хорошо нас потрепало, но и корабль не подвёл. Ты определялся, где находимся?
– Да, капитан. Я оставил отметки на карте и записку в Вашей каюте.
Капитан Вальтер Клаус обеими руками взялся за перила, глянул вдаль:
– Доннер-веттер-тойфель! Паршивые широты. Далеко от своих отбились, плохо. Какой курс задан рулевому?
Помощник чётко ответил:
– Зюйд зюйд-вест.
Глубокие задубелые морщины взбугрили кожу на коричневом от ветров лбу капитана. Зиг подтянулся ещё больше.
– Ты знаешь, я к тебе хорошо отношусь… Но на корабле дисциплина должна соблюдаться неукоснительно! И никаких поцелуев на палубе! Ты что, хочешь, чтобы матросы взбунтовались?! – прохрипел капитан громким шёпотом. – Девочка по молодости может этого не знать, а ты – моряк! Дай только слабину подчинённым – и конец порядку.
– Простите, капитан! Я всё понимаю. Обещаю, что больше такого не повторится. На палубе – никаких поцелуев!
Капитан Клаус покраснел до бордового состояния:
– У Тильды научился?! Я тебе покажу, на палубе! Доннер-веттер!
– Простите, капитан! Это случайно! Я не так выразился! Ничего плохого я не имел в виду. Я хотел сказать, что никаких вольностей себе не позволю. И Тильде тоже, – помощник капитана вытер выступивший на лбу пот.
– Другое дело. А то совсем распустились тут! – проворчал капитан и направился на мостик, краем глаза заметив, как молодец облегчённо выдохнул и встряхнул светлыми, словно белое золото, волосами. Что поделаешь, этот стервец нравился не только Тильде, но и самому капитану Вальтеру Клаусу – грозе морей и океанов, разменявшему шестой десяток, Морскому Коту, как его за глаза называли матросы. Он вновь с печалью и нежностью подумал, что дочь сделала достойный выбор, хотя покойница-мать мечтала о другой, более спокойной и приземлённой, судьбе для девочки.
– Земля! Земля! – закричал матрос, работавший на рее.
– Корабль на горизонте! – раздалось из гнезда на верхушке мачты.
Капитан Клаус взлетел на мостик, достал подзорную трубу, всмотрелся в чужой корабль. Выдохнул:
– Пираты! Свистать всех наверх! Ставить паруса! Доннер-веттер!
