Диана
Сентябрь 1999 года
— Теперь ты сама видишь, Ди, милая моя, — скорбно поджав губы, с печальным видом заявила дочери Мишель О'Салливан, — что я заслужила небольшой отдых. Ведь мне было всего-навсего двадцать, когда я родила тебя. А потом на свет появился наш Дамиан, потом Джейсон, а потом и Гарт. И если ты помнишь, то очень скоро после рождения Гарта твой отец бросил нас и сбежал.
Это было несправедливо по отношению к отцу Дианы. Официально он развелся с женой из-за потери взаимопонимания, несхожести интересов и невозможности дальнейшего совместного проживания. Но в бумагах о разводе ни слова не было сказано о том, что на самом деле брак распался потому, что супруга четырежды изменила ему с разными мужчинами. Дело дошло до того, что Джим О'Салливан не взялся бы с уверенностью утверждать, кому из своих детей, не считая Дианы, он приходится родным отцом. Поэтому в один далеко не прекрасный день он попросту взял и исчез.
— Тебе восемнадцать, и ты уже вполне взрослая, чтобы взять на себя хоть немного ответственности и дать своей бедной мамочке отдохнуть, — продолжала Мишель, и в голосе ее явственно прозвучали надрывные нотки. — Уоррен — очень милый и славный мальчик, но он ведь моложе меня, так что было бы нечестно ожидать от него, что он переедет к нам и станет воспитывать детей другого мужчины.
Диане даже не пришло в голову возразить матери, что все свое время Уоррен тратит исключительно на самого себя, поскольку до сих пор находится в поисках достойного занятия, не обременяя себя заботой о хлебе насущном.
Сделав паузу, чтобы перевести дух и подчеркнуть важность момента, Мишель глубоко затянулась сигаретой, бросив выразительный взгляд на дочь. Ее большие голубые глаза увлажнились. В обтягивающих черных джинсах и красном топе, украшенном расшитым блестками сердцем, она выглядела значительно моложе своих тридцати восьми лет. На ней были сандалии на четырехдюймовых каблуках, и Диана заметила, что ярко-красный лак на мизинцах облез.
— Вот почему, милая, — театрально вздохнув, сообщила мать, — я решила, что будет лучше, если я просто уеду и мы с Уорреном сможем пожить некоторое время вместе, вдвоем, только он и я, а ты тем временем станешь присматривать за своими братьями. Мы с Уорреном постараемся подыскать себе какое-нибудь подходящее жилье. Собственно говоря, у него уже есть на примете маленький чудесный домик с одной спаленкой в деревушке Меллинг, неподалеку от Ливерпуля. Послушай, Ди, там во дворе растет восхитительное дерево; Уоррен говорит, что это вишня. — Мишель швырнула недокуренную сигарету в камин и с отвращением выглянула в окно, из которого открывался гнетущий вид на крошечный задний дворик. Его стены, сколько себя помнила Диана, вечно нуждались в покраске. В нескольких метрах от окна высилась стена соседнего дома. Что же касается их приусадебного участка, то он заканчивался у входной двери, которая выходила прямо на тротуар. — Дерево, Ди! Ты можешь себе представить, каково это — видеть настоящее, живое дерево?
Диана сочувственно улыбнулась. До сих пор мать как-то не изъявляла желания любоваться полями, деревьями, ягнятами, цветами и прочими прелестями природы, но девушка отличалась доверчивостью, и ей даже в голову не пришло, что мать может и не говорить всей правды.
— Когда ты хочешь уехать, мам? — поинтересовалась Диана.
— Пожалуй, я отправлюсь сегодня, сразу же после обеда, — небрежно откликнулась Мишель, словно тот факт, что всего через пару часов, да еще в субботу вечером, она намеревалась навсегда оставить своих детей, представлялся ей самым обычным делом. — Я приготовлю тушеное мясо, чтобы твоим братьям было чем утолить голод, когда они вернутся после футбола домой. А завтра ты уже сама купишь что-нибудь в супермаркете. Как только мы с Уорреном устроимся, я позабочусь, чтобы ты получала пособие на содержание мальчиков. — В данный момент трое ее сыновей были еще в школе, на занятиях. Мать потянулась к сумочке. — Я оставлю тебе несколько фунтов на первое время, ладно?
