Двум дамам, которые помогают мне и направляют каждый мой шаг: Трейси Фарелл и Марго Липшульц. Я бы не справилась без вас!
Пролог
Лайел, царь вампиров, ненавистный сын Атлантиды, так яростно боролся со своими цепями, что металл впивался в кожу и мышцы почти до костей. Но он продолжал бороться, не обращая на это внимания. Зачем ему нужны эти руки без его любимой, чтобы ее ласкать?
Сьюзан. В голове ее имя звучало молитвой, кричало опустошением, вопило горем, заставляло его сгорать в агонии от всепоглощающего чувства вины. Как он мог допустить, чтобы это случилось?
«Освободите его», — сказал кто-то. Лайел посмотрел бы на говорившего, но не мог оторвать взгляд от своей женщины. Или от того, что от нее осталось. «Дайте ему взглянуть поближе на то, что он на себя навлек».
Послышались тяжелые шаги. Последовал рывок на одном запястье, затем на другом, и цепи пали.
Ослабленный, практически обескровленный, Лайел попытался шагнуть прочь от железной ограды, которая его поддерживала, но колени подогнулись, и он рухнул наземь. От удара воздух будто покинул легкие, и осознание действительности обрушилось на него. «Я опоздал. Они удерживали меня в цепях достаточно долго, чтобы быть уверенными, что ее уже не вернуть. Я не смогу ее спасти». Комок подступил к горлу. «Боги, о, боги».
Сьюзан лежала в нескольких футах от него. Ее когда-то такое полное жизни, красивое тело было раздето, поругано, обожжено. Драконы, сотворившие это, смеялись над ним, их голоса то и дело проникали в его сознание.
«…заслужил это и не только».
«… и посмотрите теперь на него».
«…жалкий. Его нельзя было венчать на царство».
Лайел оставил Сьюзан в своем дворце, в безопасности, сонную и счастливую, уютно свернувшуюся в постели, когда отправился со своими воинами тушить пожар в близлежащем лесу. Он не понял сначала, что это был преднамеренный поджег, а потом стало слишком поздно.
«О, боги, о, боги, о, боги». Сдавленный крик вырвался из груди, и кровь потекла изо рта. Казалось, прошла вечность с тех пор, а может быть только часы, но он снова был там, снова вернулся к той засаде, и крики Сьюзан эхом раздавались у него в ушах. Страдание, которое он слышал в ее голосе, когда она кричала и звала его на помощь, боль, которую он видел на ее исказившемся лице, когда она умоляла драконов сохранить жизнь их еще нерожденному ребенку… они будут преследовать его вечно.
Сьюзан.
К тому моменту, когда он пробился к ней, она затихла, замерла в последней муке. И эта тишина была в десять тысяч раз хуже, чем крики и агония физических страданий.
Мертва. Она была мертва. Лайел подвел ее, так подвел. Обезумев от горя, он позволил тем самым драконам, которые убили ее, схватить себя. Они оттащили его от безжизненного тела Сьюзан и приковали к воротам перед его собственным дворцом. А потом, о боги, они выволокли ее тело и бросили перед ним, язвительно упрекая его в ее смерти.
Комок в горле стало невозможно выносить, и желудок вывернуло наизнанку. Ужином, который Сьюзан готовила для него, весело сверкая глазками. Он вспомнил, как позже она легким движением отбросила свои прекрасные темные волосы и предложила ему на десерт вену, точно зная, к чему именно приведет этот укус.
Он потянулся к ней безудержно дрожащей рукой. Кончики пальцев легко коснулись ложбинки у ее шеи. Пульса нет. Ее все еще горячая, обгоревшая кожа была сплошь покрыта грязью и кровью.
«Сьюзан», — он попытался шепнуть, но уже не владел голосом. Его горло кровоточило от бесконечных криков, мольбы и отчаянных попыток торговаться. Но ничего не помогло. Драконы не исчезли, а Сьюзан не вернулась к жизни.
Он не мог оторвать взгляда от своей жены, хотя и был окружен врагами. Глубоко в душе он знал, что это последний раз, когда он видит ее. «Моя любовь. Моя сладкая любовь».
— Останься в постели, — упрашивала она всего несколько часов назад. — Займись любовью со мной.
— Я не могу, любовь моя, но я быстро вернусь. Я обещаю.
Она слегка надула прелестные розовые губки. «Мне невыносимо быть без тебя».
— И мне без тебя. Спи, и когда я вернусь, я заставлю тебя позабыть, что я вообще уходил. Как тебе такое?
— Обещаешь?
— Обещаю.
Он мягко поцеловал ее и вышел из их комнаты. Довольный, удовлетворенный. Счастливый. Уверенный в совместном будущем.
* * *
— Теперь ты будешь страдать так, как страдали мы, — выплюнул один из драконов, возвращая его с небес на землю из его нежно хранимых воспоминаний.
Демонический смех других драконов вторил ему. Лайел поднял взгляд и увидел несколько красных пылающих глаз в близлежащих зарослях кустарника. Демоны в качестве зрителей, понял он. Как давно они находятся там, наблюдая? Могли ли они помочь Сьюзан? Возможно. Но тот смех… Они видели, и наслаждались, от начала и до конца.
«Твои люди обескровили наших возлюбленных, кровопийца, а мы в ответ убили твою».
Игнорируя их, Лайел собрал последние силы и, оставляя темно-красный след за собой, подполз к телу Сьюзан настолько близко, насколько смог. Обжигающие слезы текли по его лицу. Драконы даже не попытались его остановить. Он задрожал еще сильнее, когда неуклюже поднял ее на руки. Он не встретил приветливой улыбки, не услышал нежного шепота.
Ее некогда такое прелестное лицо теперь было опухшим, в кровоподтеках, все покрытое сажей. Ее шелковистые темные волосы исчезли, обгорели до корней. Он так любил оборачивать эти пряди вокруг своих ладоней, любил слушать, как она мурлычет при поцелуе.
Не в силах вынести весь ужас того, что с ней сотворили, он закрыл глаза и крепко сжал ее в объятьях, прижал близко-близко, и нежно положил назад. Но так и не смог отпустить совсем и провел кончиком пальца по контурам ее губ. Они все еще были обжигающе горячими, пар поднимался из ее приоткрытого рта.
Сьюзан. Слезы жгли глаза. Он склонился и приник к ее округлившемуся животу. Внутри не было никакого движения. Больше не было.
«Я люблю тебя. О, боги, как я люблю тебя. Мне так жаль, что я оставил тебя. Мне так жаль. Вернись ко мне. Пожалуйста. Я без тебя ничто».
Он молился, устремив взгляд к хрустальному куполу над головой. «Заключим сделку. Если вы вернете ее мне, возьмите меня взамен. Верните ее к жизни и заберите меня. Она — это все хорошее, что есть в моей жизни. Она — это свет. Я же — лишь тьма и смерть».
Но ответа не было.
— Хватит распускать сопли. Теперь слушай меня внимательно. Мы позволим тебе жить, царь, — презрительно изрек вожак драконов, возвышавшийся над другими грудой мускулов и пышущий яростью. — Каждый твой вздох будет напоминать тебе об этом дне, и о последствиях того, что ты спустил своих людей с цепи.
