ПРОЛОГ
Полуденная жара угнетала все живое, но убийца шел легко, словно сумрак окутывал его на залитой солнцем площади и вездесущая пыль не смела осесть на нем. Городской рынок был наводнен толпами — как, впрочем, и всегда, — купцы и покупатели галдели, отчаянно торгуясь из-за каждого медяка. Наиболее многолюдные места облюбовали карманники — здесь можно было незаметно срезать кошелек, а если все же заметят — легко смешаться с пестрой суетливой толпой и скрыться.
Артемис Энтрери примечал каждого воришку и мог с первого взгляда распознать, кто пришел сюда покупать, а кто воровать, при этом он вовсе не стремился держаться подальше от жуликов. Немного откинув полу темного плаща, он намеренно подходил поближе к каждому вору, выставляя напоказ тугой кошель, а вместе с ним и усыпанный самоцветами кинжал. Именно этот клинок берег не только его деньги, но и жизнь, ведь это оружие было его отличительным знаком, и на неспокойных улицах Калимпорта не многого боялись так же сильно, как этого кинжала.
Энтрери нравилось, что молодые представители уголовного мира испытывают к нему такое почтение, более того, он его ждал. Он заслужил репутацию лучшего наемного убийцы Калимпорта, но годы идут. Он уже не тот, что раньше. Поэтому сейчас Энтрери держался с дерзкой открытостью — чего в молодые годы никогда себе не позволил бы, — словно приглашая любого бросить ему вызов.
Он пересек людные ряды, направляясь к маленькой закусочной, круглые столики которой были расставлены на тротуаре под большим навесом. Здесь тоже было полно народа, но Энтрери сразу же выхватил взглядом нужного ему человека, Шалази Озуля, торговца оружием, на голове которого красовался ярко-желтый тюрбан. Убийца двинулся прямо к его столику. Шалази сидел не один, хотя ясно было, что с тремя мужчинами рядом он даже не знаком. Эта троица непринужденно и весело болтала, тогда как Озуль, откинувшись на спинку, сидел с отсутствующим видом.
Энтрери подошел к столику и вопросительно взглянул на нежелательных соседей, а Шалази в ответ смущенно передернул плечами и посмотрел на убийцу с беспокойством.
— Ты разве не сказал им, что столик занят? — спокойно поинтересовался Энтрери.
Трое парней умолкли и уставились на него.
— Я пытался… — промямлил Шалази, отирая пот со смуглого лба.
Энтрери жестом оборвал его и вперил пристальный взгляд в одного из трех посетителей.
— У нас тут дело, — произнес он.
— А у нас еда и выпивка, — парировал парень.
Убийца не ответил, упорно сверля его взглядом. Двое других завозмущались, но Энтрери не обратил на них ни малейшего внимания. Минуты тянулись, непреклонный взгляд убийцы пронизывал насквозь, и парню стало ясно, что перед ним человек несгибаемой воли, великолепного самообладания и железной решимости.
— Да в чем дело? — вставая, воскликнул другой из их компании.
Шалази начал что-то жалобно мямлить, призывая всех успокоиться.
— Я вопрос задал! — рявкнул парень и хотел схватить Энтрери за плечо.
Убийца молниеносным движением ухватил его за большой палец руки, вывернул его и потянул вниз, и парень застыл, пронзенный болью.
Энтрери при этом даже не моргнул, продолжая глядеть на первого, сидевшего неподвижно.
Между тем его приятель, пойманный за палец, тихонько застонал и потянулся свободной рукой к кривому ножу на поясе.
Шалази опять начал причитать.
Однако человек, съежившийся под взглядом Энтрери, знаком показал своему другу оставить нож в покое.
Энтрери слегка кивнул ему, а затем жестом приказал им всем убираться. Он отпустил второго парня, который немедленно зажал палец в ладони, глядя на убийцу с неприкрытой злобой. Однако никто из троицы больше не осмелился его задирать, они быстро собрали тарелки и отошли. Никто из них не узнал его, но Энтрери одним взглядом дал понять, с кем они имеют дело.
— Хотел бы я сделать то же самое, — с нервным смешком заметил Шалази, когда троица удалилась и убийца сел напротив него.
Энтрери молча смотрел на него, думая, до чего же нелеп этот человек. У торговца было круглое, как блин, лицо, и огромная голова, насаженная на столь тощее, туловище, будто его всю жизнь морили голодом. С этого круглого лица не сходила широкая улыбка, обнажавшая очень крупные белые зубы.
Шалази прочистил горло.
— Признаться, удивлен твоим появлением, — проговорил он. — Ты нажил много врагов, вознеся гильдию Басадони так высоко. Или ты не боишься мести, о могучий? — В голосе торговца прозвучала насмешка.
Энтрери молчал. Мести он опасался, но поговорить с Шалази было необходимо. Киммуриэль Облодра, псионик из приближенных Джарлакса, проник в мысли торговца и заверил Энтрери, что ни к какому заговору Озуль не причастен. Правда, убийцу это не слишком успокоило — дроу мог и солгать, поскольку не питал к нему ни малейшей симпатии.
— Быть могущественным не значит быть свободным, не так ли? — продолжал Шалази. — Могущество и есть несвобода, правда? Ведь сколько пашей не решаются выйти из дома без сотни телохранителей.
— Но я же не паша.
— Да, это так, но ведь дом Басадони принадлежит тебе и Шарлотте, — парировал торговец.
Он имел в виду Шарлотту Весперс, которая благодаря своей хитрости стала сначала правой рукой старика Басадони, а после захвата гильдии темными эльфами служила им прикрытием. Дом Басадони за короткое время достиг небывалой власти.
— Это всем известно, — добавил Шалази с новым неуместным смешком. — Я всегда говорил, что ты многого добьешься, но такого даже не предполагал!
Энтрери тоже улыбнулся, однако не словам торговца, а собственным мыслям: он представил, с каким удовольствием воткнул бы кинжал в глотку этому никчемному болтуну.
Но, к сожалению, торговец был нужен ему — именно поэтому проныра все еще оставался жив. Шалази жил тем, что мог раздобыть любые сведения — не бесплатно, конечно, — и настолько в этом преуспел, что знал, кажется, малейшие подробности того, что происходило и в богатых домах, и на грязных улицах Калимпорта. Для вечно соперничающих воровских гильдий он был достаточно нужным человеком, чтобы отказаться от удовольствия отправить его на тот свет.
— Ну, так кто сейчас стоит за троном Басадони? — непринужденно обронил Шалази. — Кто-то ведь стоит, а?
Энтрери, сделав над собой усилие, сохранил каменное выражение лица, поскольку ухмылкой он слишком многое выдал бы. Но как ему хотелось презрительно усмехнуться в лицо Шалази, ничего не ведавшего об истинной расстановке сил в новой гильдии Басадони! Но торговец не должен знать, что темные эльфы проникли в Калимпорт, сделав этот воровской клан своим прикрытием.
