Глава 1
НЬЮ-ЙОРК, 4 СЕНТЯБРЯ 1969 ГОДА
Охотники были готовы нанести последний удар.
Тысячи лет тому назад в Риме устраивались состязания в цирке Нерона или в Колизее, на которых кровожадные львы на аренах, покрытых кровью и песком, подкрадывались к жертве, готовясь разорвать ее на куски. Но сейчас был цивилизованный XX век, и представление было устроено в здании уголовного суда в деловой части Манхэттена, зал 16.
В зале находилась судебная стенографистка, чтобы запечатлеть это событие для потомков, и несколько дюжин представителей прессы и зрителей, привлеченных заголовками ежедневных газет о судебном процессе по обвинению в убийстве. Им приходилось занимать очередь у зала суда в семь часов утра, чтобы обеспечить себе места в зале.
Обвиняемый – Майкл Моретти, молчаливый красивый мужчина тридцати с небольшим лет, сидел у стола защитника. Он был высок и строен, лицо его, казалось, состояло из сходящихся плоскостей, что придавало ему суровый и мрачный вид. Черные волосы были модно подстрижены, на выступающем подбородке виднелась неожиданная ямочка, а глубоко посаженные глаза были оливково-черного цвета. На нем был сшитый у портного костюм, голубая рубашка с синим галстуком и начищенные сшитые на заказ туфли. Если не считать глаз, которые постоянно обшаривали зал, Моретти был неподвижен.
В роли льва, атакующего его, выступал Роберт ди Сильва – свирепый окружной прокурор Нью-Йорка, представитель народа. Если Майкл Моретти излучал покой, то Роберт ди Сильва излучал динамизм. Он мчался по жизни, как будто опаздывал на пять минут на свидание, и находился в постоянном движении, боксируя с невидимым противником. Он был невысок и крепко скроен, с седеющим ежиком на голове. В молодости ди Сильва был боксером, о чем напоминали шрамы на его лице. Однажды он убил человека на ринге, но никогда не жалел об этом. Он был болезненно честолюбив, и прокладывал себе путь к сегодняшнему своему положению, не имея ни денег, ни связей, которые помогли бы ему. За время своего восхождения он приобрел оболочку цивилизованного слуги народа, но под ней скрывался уличный хулиган, который ничего не забывает и не прощает.
При других обстоятельствах окружной прокурор, возможно, и не был бы в этом зале в этот день. У него был большой штат, и любой из его помощников смог бы вести это дело. Но ди Сильва с самого начала знал, что будет вести дело Моретти сам.
Майкл Моретти, чье имя не сходило с первых страниц газет, был зятем Антонила Гранелли, главы самой большой из пяти восточных семей мафии. Антонил Гранелли старел, и поговаривали, что Майкла Моретти сватают на место его тестя. Моретти был замешан во многих преступлениях, от простого избиения до убийства, но окружной прокурор ничего не мог доказать, так как между Моретти и теми, кто выполнял его приказы, была солидная прослойка. Ди Сильва в течение трех лет бесплодных усилий не мог собрать улик против Моретти. И вот, наконец, ему повезло.
Камилло Стела, один из подручных Моретти, был уличен в убийстве, совершенном во время ограбления. В обмен на свою жизнь Стела согласился «запеть». Это была самая прекрасная музыка, которую ди Сильва когда-либо слышал, песня, которая должна была поставить на колени самую могущественную семью мафии, послать Моретти на электрический стул и вознести ди Сильва в резиденцию губернатора. Губернаторы Нью-Йорка Мартин ван Бурен, Гровер Кливленд, Теодор Рузвельт и Франклин Рузвельт поменяли свое место на Белый дом. Ди Сильва собирался сделать то же самое.
Время было подходящим. Выборы губернатора должны были состояться в следующем году.
Ди Сильва был удостоен аудиенции у наиболее влиятельного политического босса штата. «Со всей рекламой, которую вы заработаете на этом деле, вы, несомненно, станете кандидатом и будете выбраны губернатором, Бобби. Расправляйтесь с Моретти, и вы наш кандидат».
Роберт ди Сильва не хотел рисковать. Он скрупулезно готовил дело против Моретти, заставлял своих работников трудиться, собирая свидетельские показания, уточняя все неясности и отрезая все возможные пути для спасения, которые адвокат Моретти мог использовать. Одна за другой все лазейки были закрыты. В течение двух недель подбирался состав присяжных, причем ди Сильва настоял на назначении шести запасных присяжных, как предосторожность против возможного отвода. Во время судебных процессов, в которые были вовлечены видные члены мафии, присяжные зачастую пропадали или с ними происходили необъяснимые происшествия с фатальным исходом. Ди Сильва следил за тем, чтобы с самого начала присяжные были изолированы и охранялись так, чтобы никто не смог к ним добраться.
Ключом к делу Моретти был Камилло Стела, и этот главный свидетель находился под усиленной охраной. У окружного прокурора стоял перед глазами пример Эйба Риката, по кличке Кривой Кид, правительственного свидетеля, который «выпал» из окна шестого этажа отеля в Кони-Айленд, хотя его охраняли полдюжины полицейских. Роберт ди Сильва лично выбрал охранников для Стела, и перед процессом Камилло каждую ночь тайно перевозили, всякий раз в другое место. Сейчас, во время процесса, он находился в отдельной комнате под охраной четырех вооруженных полицейских. Никому другому не разрешалось находиться рядом с ним, поскольку желание Стела дать свидетельские показания основывались лишь на его вере в то, что окружной прокурор способен защитить его.
* * *
Это было утро пятого дня процесса.
День для Дженифер Паркер начался ужасно. Церемония приведения к присяге в офисе прокурора была назначена на восемь утра.
Накануне вечером она заботливо разложила одежду и поставила будильник на шесть часов, чтобы успеть вымыть голову.
Но будильник подвел, она проснулась в половине восьмого и не знала, что делать дальше. Одеваясь, она порвала чулок и сломала каблук, так что пришлось срочно переодеваться. Захлопнув дверь своей небольшой квартиры, вдруг вспомнила, что ключи остались дома. Она собиралась ехать к зданию суда в автобусе, но сейчас ей пришлось взять такси, хотя это было ей не по карману, а шофер в течение всей поездки объяснял ей, почему скоро наступит конец света.
Когда, наконец, Дженифер, запыхавшись, добралась до здания суда на Леонард-стрит, 155, она опаздывала уже на пятнадцать минут.
В кабинете окружного прокурора собралось двадцать пять адвокатов, в основном, недавние выпускники юридического факультета. Они были молоды и горячи. Кабинет производил впечатление своей изысканной отделкой. К большому письменному столу с удобным креслом-качалкой за ним примыкал длинный стол, окруженный дюжиной стульев. Вдоль стен шли полки, заполненные юридической литературой. На стене, заключенные в рамки, висели портреты с автографами Эдгара Гувера, Джона Линдсея, Ричарда Никсона и Джека Демпси.
Когда Дженифер с извинениями ворвалась в кабинет, речь ди Сильва была в разгаре. Он остановился, повернулся к ней и сказал:
