ГЛАВА ПЕРВАЯ
Деймиан Макаллистер сквозь зубы прошипел проклятие, глядя из окна своего офиса на витрину магазина игрушек на другой стороне улицы. Эта чертова витрина с поздравлением! Неоновая надпись СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА ВАМ И ВАШЕЙ СЕМЬЕ действовала ему на нервы своим миганием с ноября. С ума можно сойти!
Я этого не вынесу. Он с силой сжал кулаки. Я не вынесу этого больше ни минуты.
Выскочил из-за стола и крикнул:
— Миссис Саттон!
Марджори Саттон, старший секретарь Группы архитекторов Макаллистера, с сожалением положила булочку с шоколадом, которую собиралась обмакнуть в чашку с утренним кофе. Вздохнув, она направилась в комнату шефа.
В голубых глазах начальника был дикий блеск, а его черные гладкие волосы выглядели так, будто он пытался их вырвать прядь за прядью. Миссис Саттон заметила все это, и в очередной раз ей захотелось — несмотря на ее счастливый брак, — чтобы или она стала лет на тридцать моложе, или этот президент ГАМ не был таким красивым.
— Да, сэр? — привычным легким тоном сказала миссис Саттон.
Ответом была мрачная гримаса на лице шефа.
— Отмените все встречи до Нового года. Я решил уехать в Вермонт раньше, чем планировал.
Даже стоя спиной к окну, он видел дурацкие рождественские огоньки и затертую фразу поздравления.
— Что с вами, мистер Макаллистер? Вы такой бледный. Как будто увидели… привидение.
Привидение минувшего Рождества.
— Похоже, я заболеваю… Видимо, мой грипп пошел на второй заход. — И, давая понять, что отпускает ее, Макаллистер ослабил узел галстука и расстегнул воротничок серой рубашки. — Ну…
— А как насчет вечеринки в пятницу?
— Вечеринки?..
— Да, коктейль у Энтони Гулда. Приглашение вам прислали еще в прошлом месяце. И вы его приняли, помните?
В прошлом месяце… Тогда Деймиан убедил себя, что этот год будет другим. Теперь он не струсит и не сбежит от Рождества.
— Я помню. Гулд собирается хвастаться своей новой невестой. — Он прокашлялся… и поморщился. В горле саднило, как будто по нему прошлись теркой. Он открыл ящик стола, пошарил в нем, нашел леденец от кашля и сунул в рот. — Отменить, — пробормотал он. — Последнее, что мне хочется делать, — это наблюдать, как любимец Бостона представляет свой трофей…
— Мистер Макаллистер! — В голосе секретарши слышался упрек.
Но в глазах Деймиана Макаллистера не было раскаяния, в них были слезы — он чувствовал, что сейчас чихнет.
— Позвоните ему, — сказал он, с благодарным взглядом принимая от своей понимающей секретарши большую бумажную салфетку. — Выручите меня?
— Хорошо. И… — она подождала, пока шеф чихнул, — и это все на сегодня, сэр?
На ходу надевая пиджак, он первым подошел к двери, чтобы открыть ее для секретарши.
— Я оставляю дела в ваших опытных и умелых руках.
Миссис Саттон прошла мимо него на свое место, но не села за стол, а остановилась рядом — как будто ждала чего-то.
Деймиан крепко сжал зубы. Наверное, ждет рождественских поздравлений?
Он открыл рот и попытался произнести «Счастливого Рождества», но слова застряли на полпути. Пробурчав что-то нечленораздельное, он метнулся к выходу.
Выезжая из подземного гаража, Деймиан старательно не смотрел на витрину магазина игрушек «Теплые мохнатики». Ну и название! Но, даже сконцентрировав все свое внимание на движении автомобилей, он не мог отвлечься от красно-зеленого мерцания неона из витрины, не мог не слышать праздничных гимнов, на всю улицу гремевших из фиолетового «корвета» в соседнем ряду…
Певец сообщал ему — да и всем в Бостоне, — что «любовь приходит на Рождество».
Стефани Редфорд, закусив губу, огладывала толпу в смокингах и черных вечерних платьях. Где же Тони? Она должна поговорить с ним немедленно. То, что сказали Уитни, — это, наверное, глупая ошибка…
Ее блузка из тафты тихо зашелестела — кто-то одним пальцем легко провел по ее спине. Стефани резко повернулась, чуть не расплескав бокал шампанского. Вот он, Тони. Как красиво блестят его светлые кудри в сиянии хрустальной люстры…
В его глазах она прочла одобрение.
— Дорогая! — Он обнял Стефани жестом собственника. — Ты пользуешься огромным успехом. Я так горжусь тобой. А теперь пойдем, я представлю тебя Каботам. Им не терпится увидеть будущую миссис Энтони Гулд…
— Тони, Уитни только что сказали мне, что ты…
— На полтона тише, дорогая. — Тень недовольства на мгновение омрачила классические черты ее жениха. — Пола Уитни смотрит в нашу сторону. — Крепко держа Стефани под локоть и бормоча извинения на каждом шагу, Тони стал протискиваться сквозь толпу гостей в пустую прихожую. Это была первая вечеринка в его новой шикарной квартире в пентхаусе, которую он переделал по своему вкусу. Стефани отлично знала, что он не допустит, чтобы кто-нибудь испортил праздник. — Ну-с, дорогая, — на губах Тони играла улыбка, хотя в глазах веселья не было, — в чем проблема?
Стефани аккуратно поставила бокал на антикварный столик и глубоко вздохнула.
— Уитни только что сказали мне, что будут очень рады провести Рождество вместе с нами на своей вилле в Аспене.
— Ты ни разу не была у них на лыжной базе, дорогая. Это просто одно из сокровищ Старого Света. Тебе там очень понравится.
— Тони, мы ведь несколько недель назад договорились, что на Рождество едем к моим родителям в Рокфилд. Все Редфорды всегда собираются вместе на Рождество — это семейная традиция.
Прежде чем ответить, Тони задержал левую руку Стефани в своей, задумчиво рассматривая сверкающий сапфир на безымянном пальце девушки.
— Стефани, в ближайшем будущем я собираюсь на тебе жениться. Ты войдешь в семью Гулд, и у нас будут свои семейные традиции. Ты будешь вращаться в новом кругу. В моем. Всем моим друзьям ты нравишься — Ласкерам, Гибсонам, Лебсам…
Стефани высвободила руку. Ей показалось, что в доме вдруг похолодало, хотя вся электроника, поддерживающая температуру, была в порядке.
— Ты же пообещал, Тони. Мои родители хотят познакомиться с тобой.
— Дорогая, — Тони приготовился ее уговаривать, — я знаю, что Уитни собирались в этом году за границу, но что-то у них не сложилось, и они решили организовать этот лыжный праздник. Будет что-то потрясающее…
— Я не хочу ехать в Аспен, — Стефани прямо взглянула ему в глаза, — я хочу домой.
Напряжение, которое копилось в их отношениях, вырвалось наружу, и Стефани испугалась. Тони тоже это почувствовал. Выражение его глаз стало неприятным, а на шее, чуть выше галстука-бабочки, задергалась жилка.
