Над созданием книги работали многие. Те, кого я упомянула, внесли самый большой вклад.
Мой агент Мишель Брауер разобралась со всей неразберихой и не дрогнула даже тогда, когда я заявила ей, что собираюсь сама править свою рукопись. Прежде чем сообщить мне хорошую новость, она посоветовала присесть и успокоиться. Эта женщина во всем оказалась права.
Мой редактор Хоуп Деллон с добродушной приветливостью вела меня, пока я работала над книгой. Она и все остальные сотрудники «Сент-Мартин пресс» – просто фантастические люди.
Многие страницы этой книги были написаны в стенах Комсвоугской и Бруклинской публичных библиотек. История цирка дика и полна фантасмагорий, поэтому работать в библиотеках – то, что нужно. Когда я не могла придумать города, обращалась за помощью к историческим обществам Шарлотта (штат Северная Каролина), Нью-Касла (штат Делавэр) и Берлингтона (штат Нью-Джерси). Все исторические неточности – исключительно моя вина.
Следовало бы дать длинный перечень имен, но их, к сожалению, слишком много. Эта книга не увидела бы свет без Рика Рофайе и Мэтта де ла Пэна. Стефани Фридберг звонила посреди ночи, кричала в трубку, называя номер главы, и тем самым давала толчок дальнейшему развитию сюжета. Карен Свайлер поддерживала меня так, как способна поддержать лишь родная сестра.
А еще Роберт. Несмотря на бесконечную череду чашек кофе, ты бодрил меня лучше всего.
Глава 1
20 июня
Стоящий едва ли не на краю отвесного обрыва дом находился в опасности. Ночной шторм обрушил на осыпающийся берег стены воды, которые, схлынув, оставили после себя бутылки, морские водоросли и спинные щиты мечехвостов[1]. Дому, в котором я прожил всю свою жизнь, вряд ли суждено пережить осенний сезон штормов. Берега пролива Лонг-Айленд усеяны руинами домов и прочими напоминаниями о прежней жизни. Все это постепенно поглощается жадным, вечно голодным песком.
Никаких дамб, защищающих берег от разрушения. Никаких террас на склонах. Безучастность отца оставила мне в наследство неразрешимую проблему, неподъемную для кармана библиотекаря из Напаусета. Впрочем, библиотекари славятся своей изворотливостью.
Я подошел к деревянной лестнице, которая спускалась по крутому склону к песчаному пляжу. В этом году я запустил мозоли на ногах, и было больно ступать босыми ногами по голым камням. На северном берегу мало что столь же важно, как здоровые ноги. Я и моя сестра Энола прежде летом имели обыкновение бегать босиком до тех пор, пока асфальт тротуара не раскалялся до такой степени, что ступни оставляли на нем свои отпечатки. Чужаки не в состоянии гулять по нашему побережью.
У подножия лестницы я заметил Фрэнка Мак-Эвоя, он помахал мне рукой, а затем перевел взгляд на крутой берег, на котором стоит мой дом. У него есть ялик. Красивая лодка кажется вырезанной из цельного куска дерева. Фрэнк – шлюпочный мастер и просто хороший человек, он дружил с нашей семьей еще до моего рождения. Когда он улыбается, его веснушчатое лицо покрывается глубокими морщинами, что свойственно ирландцам, долгие годы подставляющим лица всем ветрам, штормам и летнему зною. Кустистые брови старика касаются полей старой-престарой рыбацкой парусиновой шляпы, с которой он никогда не расстается. Если бы мой отец дожил до шестидесяти лет, он, пожалуй, выглядел бы как Фрэнк, – желтые зубы и старческие пятна на щеках.
При виде Фрэнка я вспомнил, как, будучи еще маленьким, лазил среди дров, желая развести костер, а его сильная, большая рука вовремя выхватила меня из-под бревна, которое грозило вот-вот упасть на меня. Вид старика оживил в моей памяти образ отца, стоящего над барбекюшницей и готовящего из кукурузы попкорн. В воздухе витали запахи горелой шелухи и кукурузных початков. Папа делал попкорн, а Фрэнк потчевал его рыбацкими байками. Он врал не краснея и даже не пытался придать правдоподобия своим рассказам. Моя мама и его жена то и дело поднимали Фрэнка на смех, и женский хохот пугал морских чаек. Двух человек уже не было с нами. Глядя на Фрэнка, я видел родителей. Пожалуй, глядя на меня, он вспоминал своих друзей, так рано ушедших из жизни.
– Кажись, шторм крепко тебя потрепал, Саймон, – обратился ко мне старик.
– Да уж… Я потерял с пяток футов берега, – отозвался я.
Пять футов было явным преуменьшением.
– Я говорил твоему отцу, что нужно посадить на защитной дамбе деревья.
Дом Мак-Эвоев располагался в нескольких сотнях ярдов восточнее моего и куда дальше от воды, к тому же его защищали рукотворные, обсаженные деревьями и кустарником террасы. Если ад в виде высокой воды все же доберется до его собственности, эти предосторожности наверняка спасут дом.
– Папа никогда не прислушивался к чьим-либо советам.
– Это уж точно. Даже если сейчас подлатать твою дамбу, насыпать побольше земли, это избавит тебя от множества проблем в дальнейшем.
– Вы же помните, каким он был…
Молчание… Сожаление.
Фрэнк со свистом втянул в себя воздух.
– Наверняка он думал, что впереди еще достаточно времени, чтобы все это уладить.
– Пожалуй, так оно и было, – согласился я.
Кто знает, что было на уме у моего отца?
– В последние годы вода поднимается все выше и выше, – продолжил старик.
– Вижу. Дальше так продолжаться не может. Если у вас есть на примете надежный строительный подрядчик, я буду рад узнать его имя.
– Вот и чудненько! – почесав затылок, сказал Фрэнк. – Я кого-нибудь направлю к тебе. Не хочу вводить тебя в заблуждение: дешево не получится.
– Ничего другого, как я полагаю, не остается.
– Думаю, что нет.
– Возможно, мне придется продать дом.
– Мне бы этого не хотелось, – нахмурившись, произнес Фрэнк и стянул с головы свою шляпу.
– Если даже дом развалится, земля кое-чего все же стоит.
– Надо все хорошенько обдумать.
Фрэнк прекрасно понимал, насколько затруднительно мое финансовое положение. Его дочь Алиса работала вместе со мной в библиотеке. Рыжеволосая и симпатичная, она унаследовала от отца дружелюбную улыбку, а еще умела ладить с детьми. Вследствие врожденной общительности Алисе поручали вести различные обучающие программы для детей, а меня оставляли в хранилище работать с каталогом. Впрочем, сегодня мы встретились не для того, чтобы обсуждать плачевное состояние моего дома либо болтать об Алисе. Сегодня нам предстояло сделать то, что мы с Фрэнком делали уже на протяжении доброго десятилетия, а именно расставляли буйки, ограждая ими безопасное для плавания место. Сильный шторм вынес все буйки с якорями на берег, и теперь на песке грудились кучи обросших ракушками ржавых цепей и оранжевых канатов. Ничего удивительного, что море постепенно крадет у меня землю.
