Вымышленный документ эпохи
Я часто себя спрашиваю: не граничит ли почтение, каким поляки окружили скончавшегося в 1980 году Ролана Барта, с культом личности? /…/ До сих пор казалось, что мы воздали должное гению французской гуманитарной науки, издав многотомное собрание его сочинений. /…/ Однако Эва Курылюк пошла дальше. В ее романе знаменитый профессор Коллеж де Франс оказывается не просто литературным героем, но Великим Отсутствующим, Духом, которому поверяют мысли, с которым делятся личными заботами и общими тревогами. Идолопоклонничество? К счастью, это не так, ибо столь же значимым, а может, и первостепенным персонажем «Эротоэнциклопедии» является сама Эва Курылюк, фигурирующая в тексте под собственным именем.
Вопреки видимости, книга эта очень личная. «Вымышленный документ твоей эпохи», — как заявляет в «Постскриптуме» одна из героинь романа. Она же высказывает Эве Курылюк следующие претензии: «Ты забыла о собственном прошлом! Поверила их лозунгам, поверила правде на продажу! Перестала видеть мытарства слабых, ложь СМИ! Правда — это частная тайна. /…/ Кто стремится к правде, тот должен жить, как мы. Мы учимся заметать следы, создаем дымовые завесы, прячемся в вымысел. Мы вынуждены прятаться, уходить в себя, маскироваться загадками». Все это читатель находит в «Эротоэнциклопедии». Книга Курылюк — попытка писательницы раскрыть «собственное прошлое» (она вспоминает проблемы и события своего детства, касается фамильных тайн), а также новыми глазами взглянуть на то, что интеллектуально сформировало ее в юности («их лозунги, правды на продажу»). Но в первую очередь «Эротоэнциклопедия» — «бегство в вымысел», причудливая игра масок и загадок.
Сразу же возникает вопрос: почему Курылюк прибегает к столь опосредованному повествованию? Легко догадаться, что на то есть по крайней мере две причины: во-первых, «частная тайна», во-вторых, центральная тема романа — величайшая человеческая страсть, то есть всемогущий и вездесущий Эрос. /…/ Как же увлекательно и убедительно развить на двух сотнях страниц лозунг, который мы не устаем повторять в повседневной жизни (любовь правит миром)? Для романа необходима удачная — прозрачная и неподдельная — идея. А поскольку открыть Америку в литературе сегодня трудно, писательница прибегает к хорошо проверенному приему. А именно — к вымыслу, найденному случайно: «В пятнадцать минут шестого к нашему дому подъехал желтый кабриолет. Водитель /…/ бросил что-то на тротуар /…/У ограды лежал небольшой сверток. /…/В конверте я обнаружила пачку маленьких пожелтевших конвертов /…/ Все они были адресованы Ролану Барту»./…/ К своему шестидесятипятилетию Барт якобы планировал издать энциклопедию эротики под своей редакцией. Этот труд должен был показать, что известно миру о любви и вожделении, что говорили и говорят о них разные культуры и традиции. Доставшиеся Эве Курылюк письма — свидетельство переговоров, которые Барт вел с рядом ученых, а также размышления последних о феномене эротизма. Не будем забывать еще об одном важном обстоятельстве: стоящий в центре романа Курылюк французский профессор — и в самом деле автор книги «Фрагменты речи влюбленного», которая была создана якобы вместо неудавшегося исследования (родившись из отчаянных писем, которые Барт посылал внезапно бросившему его любовнику).
Но где же — среди этих завес, обманок и многоэтажного вымысла — место Эвы Курылюк и ее рассказа о себе? Во-первых, автор-повествователь обращается к своим читательским впечатлениям. Одна из двух значимых для Курылюк книг уже упоминалась: «На тридцатипятилетие подруга подарила мне “Фрагменты речи влюбленного”, только что изданную книгу Барта, которая привела меня в восторг». Со второй книгой связана тайна: «В нашей семье, — пишет Эва Курылюк Ролану Барту, — шизофрению матери всегда скрывали. /…/ Когда мне исполнилось шестнадцать, мама снова попала в психиатрическую клинику, а я получила в подарок от отца “Историю безумия” Мишеля Фуко с приложенной запиской. Отец просил, чтобы во время прогулок я пересказывала ему содержание книги». Из этого вымышленного письма мы узнаем, что «История безумия» Фуко помогла дочери и отцу смириться с болезнью матери/жены. Два бестселлера французской науки и два ответа на мучительные вопросы: что есть любовная горячка и что есть безумие? Во-вторых, автор-повествователь воскрешает и реальные, внелитературные события, которые можно обозначить словами «мне повстречались». Четырнадцатилетнюю Эву представили в Париже Барту и его матери, а в Варшаве она, также подростком, столкнулась с Фуко, который преподавал тогда (1958 год) в столичном Французском культурном центре.
«Эротоэнциклопедия» — увлекательное повествование, сплетенное из фрагментов книги устных историй, автобиографических мелочей («мне повстречались»), впечатлений от прочитанного, эпизодов жизни и творчества Барта и наконец сплетен (в числе которых — потрясающий рассказ о гомосексуальных похождениях Фуко в Варшаве, ставших причиной выдворения будущего автора «Истории безумия» из Польши — впрочем, не без участия органов безопасности). Порой Эва Курылюк берет одну-единственную деталь и на ее основе создает длинную историю. Так, например, в «Словаре французских писателей» она находит информацию о том, что отец Барта еще до рождения сына отправился на Первую мировую войну — и с фронта не вернулся. Это дает возможность строить литературные спекуляции на тему гомосексуализма французского гения (отчаянные поиски отца в мужских объятиях). Подобным образом отдельные пункты международной карьеры Барта (Греция, Япония, Америка) определяют место действия, а из фактов его научной биографии вырастают увлекательнейшие сюжеты. «Эротоэнциклопедия» открывает завуалированные обстоятельства, в которых рождались и функционировали знаменитые тексты французских ученых. Так, например, почести, оказываемые Барту во многих уголках мира, — простая производная практиковавшегося им научного туризма, за которым, в свою очередь, крылось желание привязать к себе любовника. («Каких только планов мы не строили на этот год! — пишет ему Барт. — Весной отправимся в Киото, осенью — в Сан-Диего. Я договорился насчет лекций, придумал темы. Сильвио устроил тебе стипендию на летний курс в Урбино».)
Это книга блестящая и мудрая, что вовсе не мешает ей быть чтением, в сущности, увлекательным и «легким». Ибо блеск этого романа не во внешних эффектах — ему чужды какие бы то ни было эксцентричность или претенциозность. А мудрость, заключенная в «Эротоэнциклопедии», не подавляет, но заставляет задуматься, предлагает вместе осмыслить эпоху. Нашу с вами эпоху…
Дариуш Новацкий
Вступление: Тайна серого конверта
Зу-Зу Курти. «Пара».
Китайский шелк, ручная роспись. Около 1936.
Из собрания Музея Монпарнаса межвоенного периода
Глаз. Мне приснился огромный глаз на простыне, растянутой между парой небоскребов-близнецов. С моря дул ветер, полотно вздувалось, морщило. Глаз открывался и закрывался, моргал, улыбался. Потом погрустнел. Слеза покатилась по щеке, на которой невидимая кисть рисовала ржавый пейзаж. Он казался — как бывает во сне — знакомым и чужим. Поблек и испарился прежде, чем я успела его распознать. Слеза застыла сосулькой. Незримая игла стянула мне рот красной нитью, на лбу вышила донос. Я хотела сорвать тряпку, не получилось. На мне была смирительная рубашка. Я лежала, привязанная к кровати, и читала:
