Поцелуй в попку
— Сколько можно говорить, паскудная ты старуха, бабка малокультурная, не целуй ребенка в попку! Сколько можно это тебе повторять! В конце концов разовьешь у ребенка нездоровые наклонности!
— Да кто тебе такое сказал, что я целовала ребенка в попку?! Откуда ты это взяла?! Я не идиотка!
— Ты хочешь сказать, что я — идиотка?!
— Спроси у нее самой! Солнышко, неужели же я?!
— Не учи ребенка врать!
— Я не учу! Это ты ее учишь бог знает чему! Куришь при ней, пьешь!..
— Я?! Это ты приучаешь ребенка к каким-то извращениям! Да я вон еле оттерла твою помаду, когда вчера ее купала!
— Я не целовала ребенка в попку!
— Но у ребенка на заднице была твоя жлобская помада!
— Послушай, ты вчера заявилась домой в четыре часа утра! Я сидела с твоим чадом всю ночь! А потом бегом бежала к себе через весь район, когда уже не ходил транспорт! Где ты была прошлой ночью?
— Ты мне зубы не заговаривай! При чем тут где я была?!
— Ты обещала вернуться вечером! В девять! Собиралась сама уложить дите! Чего мне стоило выдумать, что мама встретила фею из страны бабочек и та рассказывает ей много новых детских сказок!
— Боже, ну и идиотская у тебя фантазия! При чем тут фея из страны бабочек! Не могла сказать ребенку, что мама на работе!
— На какой такой работе можно быть ночью?!
— Ты что, не знаешь, дурында старая, что у меня за работа?! Мне же необходимо было увидеть ночную натуру — как у Сюченко на картине! Как я могу написать статью о картине, если не видела натуру?!
— В девять уже и так темно! Зачем тебе третий час ночи?!
— Это только таким недотепам, как ты, кажется, что в девять то же самое, что в два! На самом деле после полуночи совсем другие краски! Это знает даже ученик четвертого класса художественной школы!
— Божечки! Ты была за городом ночью!
— Не за городом, а на Щекавице! Я сто раз тебе говорила! Сюченко — урбанист!
— Нет, я с тобой повешусь!
— Вешайся! Принести веревку?! Или повесишься на резинке от своих штанов?
— Ты одна ходила по Щекавице, где живут сплошь алкоголики! Мне, старому человеку, там днем-то страшно! А ты еще дитя!
— Какое я тебе дитя? У меня у самой дитя!
— Тем более ты должна себя беречь, а не лазить ночью одна по Щекавице!
— Неужели, старая вобла, ты думаешь, что я была одна?
— С кем же?! С Сюченком?
— При чем здесь Сюченко?! Что у тебя за идиотские мысли?!
— А при том, что Сюченкова жена однажды уже искала его здесь! Даже под кровать заглядывала!
— Да говорила же я: у тебя что, совсем голова с дырками?! То была не жена, а мама!
— Нет, то была молодая женщина!
— Сколько раз тебе говорить! У Сюченко нет постоянной жены! То была его мать! Она очень молодо выглядит! Она — сильный график! Не все же в 48 лет выглядят на 64 с половиной!
— С тобой я скоро стану выглядеть на 74 с половиной и на все 75! Доченька, я должна знать, с кем ты была прошлой ночью на Щекавице?
— Прошлую ночь я провела дома со своим ребенком!
— Ты понимаешь, о чем я спрашиваю! С кем ты была позапрошлой ночью на Щекавице?!
— Неужели тебе не достаточно того, что я была там не одна? Неужели ты думаешь, что я — я! — буду ходить по Щекавице ночью одна?!
— Но этот Сюченко, он же такой худенький, такой низенький, он и не защитит, если нападут какие-нибудь хулиганы!
— Ну при чем тут Сюченко?! Чего ты прицепилась к несчастному Сюченко?! Что тебе от него нужно?!
— Как это, при чем тут Сюченко?!
— Именно, при чем тут Сюченко?!
— Так картина же Сюченка?! Или нет?!
— Какая картина?! Какая еще тут картина?!
— Ну… Картина… Щекавица… поздно ночью…
— Боже мой! На поэзию ее потянуло!
Щекавица… поздно ночью…
Осенний ветер колет очи,
А мы залезли в темный льох,
Поллитру выпили на трех!
— Поллитру! На трех! И ты пила?!
— И я пила! Знаешь, как тогда было холодно! Ты хотела, чтобы я простудилась?! Ты всегда мне желаешь зла?!
— Я ей желаю зла! Я? Ей? Зла? Дочка, что ты говоришь?! У меня слов нет!
— Ну так помолчи, раз нет!
— Я ей желаю зла! Кто же тебе желает счастья?! Сюченко?! Или тот третий?!
— Кто третий?! Какой третий?! Что ты мелешь?!
— Ну… третий, из льоха!
— Нет, у тебя мышление гения! Или полной дебилки! Ты что же думаешь, если сказали, «красное», значит, так оно и есть?!
— А разве нет?! Я привыкла только так!
— Боже мой! И она всю жизнь прожила с художником! И не научилась понимать язык красок, цвета, теней и полутеней!
— Главное, что я научилась отчищать ваши краски и полутени ото всего на свете!
— Она, глядя на картину, видит только запачканный пол! И это человек с высшим образованием!
— Правильно! Кому-то надо и пол отмывать! И стены! И стирать одежду!
— Да не это, не это нужно! Пойми ты своей пустой головой!
— А что?! Что вам, гениям, нужно?!
— Не издевайся! Мы с отцом не гении, а просто одаренные люди! Не издеваться над нами — вот что нам нужно! Не из-де-ва-ться! Ясно?!
— Так неужели, когда я стираю ваши свитера, я над вами издеваюсь?! И тебе, как и отцу, необходимо стоять у мольберта только во всем импортном! В отечественном нельзя! Последнее приличное платье стянула с меня и пошла лазить по Щекавице! Штаны скоро с меня снимешь!
— Нужны мне твои штаны до колен!
— Ну как же! Не нужны! Ты же демонстрируешь свои бикини всем Щекавицам!
— У тебя что, совсем крыша поехала?! Какие бикини?! Каким Щекавицам?!
— А почему твои трусики все были в репьях?!
— Вспомнила бабка, как девкой была! То ж было летом! Летом! Я упала! Съехала вниз по глине! Хорошо, что жива осталась! А тебе только одно — трусы в репьях! Каждый разумеет в меру своей распущенности!
— Вот уж меня только в распущенности обвинять! В чем угодно, только не в этом!
— Конечно, кто на тебя клюнет?! Ты хотела, чтобы я была такой же монашкой, как ты! Это была твоя заветная мечта?!
— Какая уж там монашка! Я терплю твое антимонашество начиная с твоих 15 лет!
