Меня зовут Джесси, и это из-за меня твоя жизнь вот-вот изменится навсегда. Может, ты только начинаешь понимать, что все перестало идти своим чередом, и ищешь причины. А может, ты уже знаешь, что произошло, и ищешь меня — то ли чтобы угостить выпивкой, то ли чтобы прибить на месте.
Бог свидетель, я могла бы остановить их. Я в этом уверена. Единственное оправдание — я думала, что поступаю правильно, но моими лучшими намерениями уже вымощен отрезок черной дороги.
Все, что мне остается, — это рассказать историю целиком, а ты уж сам решишь, кто я: героиня, злодейка или очередная дура. Недавно у меня появилось немного времени, чтобы собраться с собственными мыслями и с чужими; просто потрясающе, что волшебство способно вытворять с мертвецами. Так что, когда я вдруг начну рассказывать о событиях, которые не могла видеть своими глазами, можешь верить, даже если первоначальные обладатели этих воспоминаний давно стали прахом. Я могла бы устроить для тебя обзорную экскурсию, но за это придется угостить меня пивом.
Думаю, стоит начать с начала? Я никак не могу найти воспоминаний древних, тех, чьими стараниями и были посеяны семена этой катастрофы, поэтому отправным пунктом станет ночь, когда моя жизнь пошла коту под хвост…
Глава 1 ПРОСТО ГРОЗА
Купер разбудил меня до того, как кошмар успел полностью захватить в свои сети. Он пнул меня в лодыжку, и я подскочила на кровати с колотящимся, как крохотный демон, сердцем. Сон уже ускользал из памяти, оставив лишь нервную дрожь. Купер дернулся и заскрипел зубами. Его курчавые черные волосы прилипли к потному лбу, а покрытые татуировками руки тряслись и прижимали к груди подушку.
Мне хотелось обнять его, разбудить. Тяжело видеть страдания любимого человека. Сейчас не имело значения, что он учитель, а я послушная ученица. Но я знала, что он кинется на любого, кто посмеет нарушить его сон. Поэтому я вытерла со лба пот и отодвинулась на другой край кровати.
— Купер, — позвала я. Казалось, что горло обложили наждачкой; я прикусила губу, и во рту остался привкус меди. — Проснись.
Он не пошевелился.
Сердце наконец начало успокаиваться, но руки по-прежнему тряслись, и я снова вытерла пот. До того как я начала спать с Купером, у меня никогда не было кошмаров. Когда нам обоим впервые приснились дурные сны в одну и ту же ночь, я решила, что это совпадение. Но после десятка ночей? Я не сомневалась, что ужасы его разбитого на кусочки сна находили отражение в моей голове.
Нас преследовал один и тот же кошмар… а в последнее время он начал приходить ко мне, даже когда я спала отдельно.
Купер скорчился и застонал.
Белый фокстерьер Купера, Смоки, забился под мой компьютерный стол и поскуливал оттуда. Он смотрел на меня перепуганными собачьими глазами: «Разбуди его, пока с ним ничего не случилось». Я видела, как этот фокстерьер бросался на врагов в десятки раз тяжелее его семнадцати фунтов, когда считал, что те угрожают хозяину; однажды он оторвал ухо амбалу, который собирался проломить Куперу голову на стоянке. Но когда приходил кошмар, верный Смоки чувствовал себя бессильным.
Я слышала, как шуршит в клетке в углу мой шестимесячный хорек.
«И что сейчас творится в твоей голове?» — думала я, глядя сверху вниз на Купера.
Я выскользнула из постели, сделала глубокий вдох и гаркнула так, что затрясся потолок:
— Купер!
Он подскочил на кровати, размахивая руками и попутно скинув на пол одеяло.
— Нет, не буду, не буду, убирайтесь…
— Купер, успокойся! Все в порядке.
— Что? Где… где я? — задыхаясь и вглядываясь в полумрак, спросил он.
— В нашей квартире. Помнишь? — Я снова забралась в постель и подкатилась к нему по смятым простыням.
— Дж-жесси? — заикаясь, спросил он, и его взгляд наконец сфокусировался на мне. — Как же я рад тебя видеть!
Он схватил меня в охапку и поцеловал. Его кожа блестела от пота, а сквозь привычный, немного чесночный запах тела проступал острый привкус серы. Смоки выбрался из-под стола и запрыгнул на кровать.
— Ты в порядке? — спросила я.
— Да. Кажется. Ведь сон не может ранить меня? Я даже толком не помню, что мне снилось. — Он нервно засмеялся и потрепал Смоки по гладкой голове. — Сам виноват, не надо было ложиться спать, когда не очень хотелось.
— Ты почти никогда не высыпаешься, ждешь, пока не свалишься от усталости. Поэтому тебе постоянно снятся кошмары.
Я решила не обращать внимания на внутренний голос, который подсказывал, что я тоже не могу выспаться. Когда становилось совсем невмоготу, я принимала снотворное, чтобы не видеть сны. Но старалась обращаться к таблеткам нечасто — на следующий день я чувствовала себя разбитой и вялой.
— Хм, ты прав, юный падаван[1],— ответил Купер. — Но голос разума не властен надо мной.
Он потянулся, и я невольно залюбовалась его мускулистым, подтянутым торсом. Ему было тридцать восемь лет, но никто не дал бы больше тридцати — на теле Купера не было ни унции жира. Я как-то нашла в Интернете глупый тест: следовало разделить свой возраст пополам и прибавить семь — число, полученное в результате, обозначало возраст, моложе которого не должен быть ваш партнер. Так вот оказалось, что я слишком молода для Купера.
Я знаю, что иногда бываю инфантильной, но внутри меня живет пожилая леди, которая кричит на детей, чтобы те не топтали ее газон. Причем живет она там довольно долго. Я зову ее Мейбел.
Когда я была подростком, большинство девочек ужасно действовали мне на нервы: все, что так их интересовало, казалось мне глупым и тривиальным. Ну кого волнует, какими тенями накраситься на игру школьной команды? Я бы лучше вообще туда не пошла и спокойно почитала. Я думала, что штат Огайо будет лучше школы, но он просто оказался больше.
