Ищем сотрудника
Затерянный во мраке среди стеллажей, я почти упал со стремянки. Я завис в самой ее середине. Далеко внизу виднеется пол книжного магазина – поверхность планеты, которую я покинул. Вершины стеллажей теряются высоко надо мной, в сумраке: полки плотно набиты книгами и не пропускают света. Да тут и воздух, похоже, разреженный. Мне кажется, я даже вижу летучую мышь.
Спасая свою жизнь, я цепляюсь одной рукой за стремянку, другой за край стеллажа, так что пальцы белеют. Пробегаю взглядом по книгам как раз над собственными костяшками, читая надписи на корешках – и замечаю ее. Книгу, которую ищу.
Но мне лучше начать с самого начала.
Меня зовут Клэй Дженнон, и было время, когда мне практически не приходилось иметь дела с бумагой.
Я садился за кухонный стол, открывал ноут и просматривал вакансии, но тут в браузере начинала моргать какая-нибудь вкладка, я отвлекался и шел по ссылке на длинную статью о генно-модифицированном винограде. Статья оказывалась слишком длинной, так что я добавлял ее в закладки. А потом шел по другой ссылке, читать рецензию на книгу. Рецензия тоже отправлялась в закладки, а я загружал первую главу книги – третьего романа из серии про вампирскую полицию. Дальше, забывая про объявления, я перебирался в гостиную, устраивал ноут на животе и читал весь день напролет. Свободного времени у меня было навалом.
Я был безработным – результат усекновения пищевой цепи, что ураганом пронеслось по Америке в начале двадцать первого столетия, оставляя за собой разорившиеся сети бургерных и рассыпавшиеся в прах империи суши.
Работа, которой я лишился, была должностью в главном офисе «НовоБублика», расположенном не в Нью-Йорке или каком-нибудь другом славящемся бубликами городе, а прямо тут, в Сан-Франциско. Компания была совсем крохотная и совсем новенькая. Основали ее двое бывших работников Гугла, которые написали программу для создания и выпекания идеальных бубликов: ровная хрустящая корочка, нежный вязкий мякиш, и все это – в форме идеального тороида. Я устроился туда сразу после выпуска из художественного колледжа, дизайнером, клепал маркетинговую агитацию для продвижения и рекламы этого вкусного тороида: меню, купоны, схемы, плакаты для витрин и один раз даже целый стенд для выставки хлебопекарных изделий.
Дел хватало. Сначала один из бывших гугловцев попросил меня набросать новый дизайн логотипа. На старом были крупные аляповатые радужные буквы в бледно-коричневом круге, и выглядел он так, словно был нарисован в Paint. Я переделал его, взяв шрифт посвежее с четкими засечками, которые, в моем представлении, чем-то напоминали общий рисунок еврейского письма. Это добавило «НовоБублику» чуток солидности, а мне принесло награду от местного филиала АИГИ[1]. Потом, когда я обмолвился второй компаньонше, что умею кодить (немного), меня назначили ответственным за сайт. Я переделал и его, а потом освоил небольшой маркетинговый бюджет, нацеленный на поисковые запросы типа «бублик», «завтрак» и «топология». Кроме того, я стал голосом @НовоБублика в Твиттере и привлек несколько сотен новых фолловеров интересными фактами о завтраке и скидочными купонами.
Все это, конечно, не было новой стадией человеческой эволюции, но я чему-то учился. Рос. И тут экономика поплыла, и оказалось, что в рецессию людям хочется старых добрых бубликов, ноздреватых и кособоких, а не симметричных, как НЛО, пусть даже посыпанных мелко размолотой каменной солью.
Бывшие гугловцы привыкли к успеху и не собирались покорно сматывать удочки. Они по-быстрому переименовались в «Староиерусалимскую бубличную компанию», напрочь забросили свой алгоритм, так что бублики стали получаться подгоревшими и бесформенными. Меня попросили придать сайту ностальгический облик, и это задание не принесло мне ни радости, ни наград от АИГИ. Маркетинговый бюджет усох, потом пропал. Работы становилось все меньше и меньше. Я ничему не учился и никуда не рос.
Наконец мои работодатели сдались и слиняли в Коста-Рику. Печи остыли, сайт погас. Никакого выходного пособия не было, но мне остался корпоративный макбук и аккаунт в Твиттере.
Словом, со стажем меньше года, я оказался безработным. И увидел, что пострадала не только пищевая отрасль. Люди переселялись в мотели и палаточные лагеря. Вся экономика внезапно стала похожа на музыкальную игру в свободный стул, и я твердо понимал, что стул, хоть какой, нужно захватить как можно скорее.
С учетом конкуренции перспектива рисовалась удручающая. У меня водились друзья, такие же, как я, дизайнеры, но за ними уже числились всемирно известные сайты или передовые интерфейсы для тачскринов, а не какие-то логотипы новорожденных бубличных. Некоторые из них работали в Эппл. Мой лучший друг Нил основал собственный бизнес.
Еще годик в «НовоБублике», и мне тоже было бы что показать, но мне не хватило времени, чтобы собрать нормальное портфолио или как следует вникнуть хоть во что-нибудь. От колледжа остался лишь диплом по швейцарской типографике (1957–1983) и трехстраничный сайтик.
Но я не оставлял попыток найти работу. Запросы мои таяли на глазах. Сначала я был уверен, что буду работать только в компании, миссию которой разделяю. Потом подумал, что неплохо было бы хотя бы иметь возможность узнать что-то новое. После этого решил, что лишь бы не какая-нибудь гадость. И вот уже старательно уточнял свое понимание гадости.
И вот бумага-то меня и спасла. Оказалось, сосредоточиться на поиске работы я могу, лишь оторвавшись от интернета, так что я распечатал кипу объявлений с вакансиями, закинул телефон в ящик стола и двинул на прогулку. Объявления, в которых требовался опыт, я, скомкав, выкидывал в ребристые зеленые мусорки по пути, и к тому времени, когда я устал и сел в автобус, чтобы ехать домой, у меня оставалось лишь два-три потенциально перспективных листка, сложенных и сунутых в задний карман для дальнейшего прозвона.
Этот путь и привел меня к новой работе, хотя и не так, как я ожидал.
Сан-Франциско – хорошее место для прогулок, если ноги крепкие. Центр города – это крошечный холмистый квадрат, с трех сторон окруженный водой, так что потрясающие пейзажи здесь на каждом шагу. Идешь себе один, думаешь о своем, с пучком распечаток в кулаке, и вдруг земля уходит из-под ног, и прямо перед тобой открывается вид на бухту, окаймленную подсвеченными оранжевым и розовым зданиями. Такого архитектурного стиля, как в Сан-Франциско, не встретишь больше ни в одном другом городе страны, и даже если ты тут живешь, до конца привыкнуть к странности этих видов невозможно: высокие и узкие дома, с окнами, похожими на глаза и зубы, и финтифлюшками, как на свадебном торте. А на фоне этого всего парит, если смотришь в верном направлении, ржавый призрак моста Золотые Ворота.
