Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
* * *
– Куда ты завел нас, старик? – Мезигий, вождь аваров, подъехал к проводнику и ткнул его в спину черенком копья. – Здесь нет никакой дороги! Ты нарочно завел нас сюда!
– Не серчай, добрый господин, дорога будет! Я сотни раз прогонял здесь коз! – залепетал одноглазый старик, который вызвался проводить аварский отряд к берегу моря. – Погоди немного, господин, солнце не успеет подняться высоко, как ты увидишь море!
– Смотри у меня, старик! С предателями у меня разговор короткий! – пригрозил Мезигий проводнику и ударил пятками свою мохнатую коренастую лошадь.
Тропа, по которой авары двигались с самого рассвета, привела их в горное ущелье, такое узкое, что два всадника не могли ехать рядом. Мезигий, родившийся в просторной степи, чувствовал себя здесь неуютно. Он то и дело оглядывался назад или вскидывал голову к крутым скалам, стиснувшим тропу с обеих сторон. Длинные волосы знатного авара были заплетены в косу, на голове красовался испанский медный шлем с черным орлиным пером.
После удачного похода в Италию Мезигий со своим отрядом двигался на Восток, он хотел поступить на службу к византийскому базилевсу, который хорошо платил наемникам. К его отряду присоединилось немало славных воинов из числа герулов, лангобардов, везиготов и других германских племен.
Мезигий нагнал молодого германского воина Герузия и вполголоса сказал ему:
– Смотри в оба, парень. Не нравится мне этот проводник. Да и само это место не нравится. Здесь обитают иллирийцы, они многочисленны, как речной песок, и дерутся, как настоящие дьяволы. Становись в конец колонны и держи свой меч наготове.
Немногословный германец кивнул, придержал свою лошадь и дождался, пока отряд прошел мимо него. Тогда он закинул щит за спину и двинулся вперед, быстрым взглядом окидывая сужающиеся стены ущелья, над которыми голубела узкая полоска выцветшего неба.
Под одеждой он чувствовал прикосновение заветного кожаного кисета, в котором хранилось его самое большое сокровище, один из тех драгоценных камней, которые он с друзьями-германцами нашел в Вечном городе Риме…
И тут где-то наверху, в этой блеклой синеве, прокричала хриплым голосом какая-то птица.
И словно в ответ на этот крик сверху полетели камни.
– За мной! – крикнул Мезигий и погнал своего коня к нависшей над тропой скале, на ходу натягивая лук.
Под этой скалой камни не причиняли воинам вреда, но здесь мог поместиться не весь отряд. Герузий остался снаружи, он соскочил с коня и метался, с трудом уворачиваясь от падающих сверху обломков. Он искал глазами проводника, но того и след простыл.
Германец с трудом увернулся от огромного камня, прижался спиной к скале – и тут наконец увидел врага.
Невысокие, широкоплечие, крепкие иллирийцы с длинными темными волосами сползали со скал, размахивая своими короткими кривыми мечами, издавая устрашающие вопли, похожие на клекот хищных птиц. Их было так много… казалось, сами горы порождают их, к ужасу беспечных пришельцев.
Авары, увидев противника, оживились и выступили из своего укрытия, ощетинившись копьями.
Герузий перекинул щит через левое плечо и метнулся вперед, размахивая мечом. Мимо то и дело со свистом пролетали длинные иллирийские стрелы с двойным наконечником, но германец не был пока ранен. Он увидел прямо перед собой иллирийского воина в увенчанном перьями шлеме, бросился на него, замахнулся мечом. Иллириец отбил его удар своим кривым мечом, сделал ответный выпад. Германец ударил еще раз с такой силой, что меч выпал из руки его противника и отлетел в сторону. Тогда Герузий снова взмахнул своим мечом и вонзил его лезвие в грудь иллирийца. Тот покачнулся и упал на колени, а затем ничком свалился на горячую каменистую землю.
И тут другой, не замеченный Герузием иллириец ударил его по голове тяжелой палицей.
В голове зашумело, Герузий покачнулся и упал, как подрубленный дуб.
Впрочем, скоро он пришел в себя.
Он лежал на земле, над ним склонились несколько иллирийцев, они разглядывали его и переговаривались на своем языке, похожем на птичий клекот. По выражению их лиц германец понял, что враги решают его судьбу. Один из них то и дело хватался за кривой меч – видно, хотел немедленно прикончить германца, другие возражали, наверное, доказывали, что за такого крепкого раба на невольничьем рынке в Рагузе неплохо заплатят. Герузий попытался подняться, чтобы встретить смерть как подобает воину, – но руки и ноги его были крепко связаны кожаными ремнями.
Тут один из иллирийцев склонился над ним, обшарил его одежду.
Герузий напрягся, но он ничего не мог поделать – и иллириец нашел заветный кисет.
Распустив тесемки кожаного мешочка, иллириец вытряхнул на ладонь камень…
Словно маленькое солнце вспыхнуло на его руке, разбросав по ущелью золотые лучи. Иллириец побледнел, уронил камень, упал на колени, в страхе уставившись на Герузия, и так, на коленях, отполз к своим товарищам, громко клекоча на своем птичьем языке. И остальные тоже закричали, замахали руками, попадали на колени.
Через минуту вокруг столпилась вся шайка иллирийцев, они кричали по-своему, показывая то на камень, то на германца.
Наконец вперед вышел один из них, самый старый, и заговорил на языке римлян, хорошо знакомом Герузию:
– Прости нас, могущественный господин! Мы не знали, с кем имеем дело, иначе не подняли бы руку на посланца Живого Бога. Прости нас и не таи зла. Мы не сделаем тебе ничего плохого. Не обрушивай на нас тяжесть своего гнева.
Он опустился на колени рядом с Герузием, перерезал ремни на его руках и ногах и отступил к своим соплеменникам. Иллирийцы отступили, пятясь, и через минуту исчезли, словно горный склон поглотил их.
Герузий поднялся, удивленно оглядываясь.
Чуть в стороне от него лежали несколько мертвых тел – авары и иллирийцы вперемешку. Остальных его спутников не было видно, должно быть, Мезигий с боем вырвался из ущелья. Германец поднял камень, убрал его обратно в кисет и спрятал на груди.
Он вспомнил тот далекий день, когда они, четверо германцев, нашли в римском подземелье мертвого старца, на груди которого лежал золотой крест с четырьмя драгоценными камнями. Старый римлянин, который против своей воли привел их в то подземелье, прежде чем погибнуть, сказал, что тот старец был великим святым, учеником и посланцем нового Бога. Германцы не придали большого значения его словам, они извлекли камни из креста и поделили их между собой[1].
И вот сейчас этот камень спас Герузию жизнь и свободу… должно быть, тот старец и впрямь был великий человек!
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
