Часть I. «Бегство»
I
Шел июль 1928 года. На ярмарке Нижнего Новгорода разбегались глаза от обилия заморских товаров. Большие груженые баржи и курсирующие по Волге пароходы оживляли пейзаж и способствовали бойкой торговле города.
Новая экономическая политика Советского государства еще полностью не захлопнула свои двери, и на ярмарке в русскую речь вплетались разноязычные голоса.
Купец Миружан подошел к павильону, где его помощники торговали знаменитыми иранскими коврами, шелками, фруктами.
– Салям алейкум, Омар, как дела? – обратился он на фарси к смуглому мужчине лет сорока, с шапкой курчавых черных волос, слегка тронутых сединой.
– Хорошо, Миружан-хан, почти весь товар реализован, выручка большая.
– Омар, остатки товара погрузите с командой на пароход, подготовь отчет и завтра вечером отправимся в обратный путь в Иран, надо успеть вернуться к Дню рождения моей матери.
Сегодня же вечером дай отгул команде, оставь дежурных, а мы с тобой сходим в ресторан «Волга» – он славится своими рыбными блюдами, один салат с отварной севрюгой и майонезом чего стоит!
К вечеру мужчины привели себя в порядок, Миружан одел кремового цвета костюм, который очень шел ему. Покинув свой пароход, мужчины вышли на пристань к ресторану.
– Как я выгляжу, Омар?
Омар оценивающе осмотрел своего друга. Миружан был моложе его на 7 лет, но разница в возрасте не мешала им быть друзьями.
Гладко причесанные назад волосы, черные миндалевидные глаза, дерзкая улыбка, обнажающая красивые белые зубы… Миружан нравился женщинам и завоевывал их легко.
Омар вздохнул и лаконично сказал: «Хорошо, Миружан».
Ресторан стоял на возвышенном берегу Волги. Он был небольшой, но уютный и принадлежал еврейской семье, открывшей его в период НЭПа.
Мужчины вошли в зал. Неназойливо звучала музыка, день был будничный, и в зале имелись свободные столики.
Миружан любил занимать место у окна, где открывался вид на Волгу. К ним подошел сын хозяина ресторана, Исаак, приветливый худощавый молодой человек: «Добрый вечер, Миружан-хан, вы займете со своим другом ваш любимый столик? Он свободен».
Заказав ужин, мужчины оглядели посетителей зала. Внимание Миружана привлекла молодая женщина лет двадцати, оживленно беседующая со своей соседкой и двумя юношами.
– Видно, одна компания», – подумал Миружан. Он видел только профиль женщины. Гордо посаженная голова, четко очерченный нос с небольшой горбинкой, пышные темные волосы, уложенные на затылке в красивый узел. «Свободолюбивая», – пронеслось у него в голове. Он любил по внешности оценивать людей и редко ошибался. Словно почувствовав пристальный взгляд, молодая женщина повернула голову, и их глаза встретились. «Хороша» – отметил Миружан.
Зазвучала музыка известного вальса Штрауса. Миружан оставил Омара смаковать вкусный ужин, а сам направился к столику, где сидела молодая женщина.
– Ханум, разрешите вас пригласить на танец», – обратился он к незнакомке, произнося русские слова с легким акцентом. Его речь вызвала улыбку у молодой женщины.
– Ханум, так ханум, – весело сказала она.
– Пойдемте танцевать.
– Эту «ханум» по-русски зовут Клавдией, а другую «ханум» – Ниной – кокетливо подыграла ситуации симпатичная голубоглазая соседка. Миружан галантно представился всей компании и напряжение, обычно возникающее при знакомстве, исчезло.
Кружась в вальсе и легко поддерживая свою партнершу, Миружан старался лучше ее рассмотреть. Небольшие, но выразительные зеленоватые глаза, полные, красиво очерченные губы и замечательный овал лица, придающий чертам законченность и гармонию.
«Хороша» – опять у него пронеслось в голове. Вслед за вальсом они так лихо выделывали фигуры чарльстона, что вызвали аплодисменты присутствующих в зале.
Миружану захотелось побродить по городу с Клавдией в свой последний вечер, узнать историю жизни, почувствовать ее рядом, и он предложил ей стать его спутницей на этот вечер. Клавдия не любила случайных и уличных знакомств, но почему-то этот мужчина, совершенно незнакомый, внушал ей доверие, и она, вопреки своим правилам, поддалась внутреннему чувству, и согласилась.
Миружан подозвал Исаака, расплатился за ужин, и попросив его поставить на стол друзьям Клавы шампанское и фрукты, вышел вместе с ней из ресторана.
Было не поздно, около десяти часов вечера. Это то время летом, когда еще просматриваются окружающие предметы, лица прохожих. Воздух, напоенный ароматом цветов, был теплым, но свежим.
– Чудесный вечер! – сказала Клавдия, слегка поеживаясь. На ней было облегающее стройную фигуру зеленое платье с короткими рукавами.
Миружан снял свой пиджак и набросил его ей на плечи. Ему хотелось взять Клавдию под руку, но он сдержал себя, почувствовав, что этот жест может насторожить ее. Они медленно пошли к центральной улице.
– И часто вы бываете в этом ресторане? – спросил Миружан, чтобы завязать разговор.
– Первый раз. Мы слыхали, что здесь вкусно готовят и можно неплохо провести время, вот и пошли небольшой компанией, – Клавдия замолчала. Видя ее смущение, Миружан решил взять в разговоре инициативу в свои руки и вскоре так умело повел беседу, что Клавдия естественно и просто рассказала о своей небогатой событиями жизни. Неудачное замужество, длящееся всего несколько месяцев, бегство от мужа в Москву, домой к родителям во Владимир она не вернулась. С Ниной, ее бывшей школьной подругой, Клавдия вела переписку, и когда та предложила ей переехать в Нижний Новгород, она согласилась. Уже год как они вместе с Ниной снимают комнату. Зная, что Клавдия начитана и хорошо ориентируется в литературе, Нина предложила ей поработать библиотекарем в школе, где сама преподавала в младших классах. Клавдия вспомнила и рассказала Миружану случай из своей школьной жизни. Влечение к чтению она почувствовала с детства, научившись читать, буквально проглатывала «все, что попадало в руки». Уходя в школу, она всегда захватывала с собой томик какого-нибудь популярного романа и однажды, увлекшись чтением, не заметила, как над ней склонилась голова учительницы, глаза которой метали молнии. Книгу отобрали, но сначала прикрепили к спине Клавдии и провели ее по всем классам в назидание другим. Так она стала в школе печально знаменитой.
Миружан смеялся от души и чувствовал, как у него растет к этой женщине что-то большее, чем простой интерес. Он с удовольствием слушал ее голос, выразительный и звучный. Ему нравились ее искренность, отсутствие жеманства.
