Книга Веер (сборник) - Ольга Морозова

Он шёл по полю. Солнце немилосердно жарило, тело в тяжёлых доспехах покрылось липким потом, но он старался не замечать этого. Он сжимал во вспотевшей руке меч и мужественно продвигался вперёд. Ему нельзя расслабляться, иначе — он хорошо знал себя — решимость его растает, как весенний снег, он свалится прямо в пряно пахнущую траву и останется лежать. Может, день, может, неделю, а может, вечность… Но он тряхнул головой и отогнал глупую назойливую мысль, Ну почему так жарко? И когда закончится это бесконечное поле? Жаль, что он не из железа, и потому страдает. И почему именно сегодня ему так важно идти? Ах, да! Он встретил старика.

Проклятый старик тряс жиденькой бородёнкой и грозил пальцем. Старик выглядел недовольным. Он хотел ударить его по плоскому морщинистому лицу, но старик исчез. Это был знак. Знак, что он должен исполнить то, что должен. В последнее время он немного расслабился. Так, совсем чуть-чуть, но о нём не забыли. Более того, ему дали понять, что он неправ. Он хотел отдохнуть и много пил и ел, не заботясь ни о чём, бесконечные пирушки и женщины вскружили голову. Он менял их каждый вечер, запивая наслаждение огромным количеством вина. Но у него закончились деньги, и в этом деле была поставлена большая жирная точка. Он снова надел доспехи, успевшие покрыться слоем пыли, и вышел на охоту. Он ещё помнил, что должен уничтожить Огнедышащую Тварь, живущую в пещере у подножия гор. Сколько таких тварей он уничтожил? Много, очень много, просто огромное количество. Но их не становилось меньше. Каждый раз он узнавал о новой твари, и плёлся туда, чтобы сразиться с ней. Он не задавался вопросом, зачем он их убивал? Он знал: так нужно. Это его работа, и он должен её делать. За это он получает плату. Он может есть и пить, и иметь самых красивых женщин.

Иногда он задумывался: почему он не мог быть просто лесорубом, или углежогом, на худой конец? Но отметал эту мысль, здраво поразмышляв. Тогда бы он работал от зари до зари, и приходил домой, едва волоча ноги. Единственной женщиной была бы его жена, да и на ту — хватило бы сил? Это вопрос. Сопливые дети без конца бы канючили, и чтобы прокормить эту ораву, он бы вкалывал, как проклятый. Судьба щедро одарила его, и грех жаловаться. Пусть его профессия рискованная, но сколько радости она приносит! Он приходит победителем, он купается в лучах славы! Нет, определённо он всем доволен. Вся его злость — это так, минутная слабость. Глупое ребячество. Сегодня, в крайнем случае завтра, он убьёт Тварь, принесёт её голову местному Вождю, и получит кучу денег. Можно будет опять немного расслабиться, до следующей Твари.

Он чувствовал себя несколько усталым — гонялся за Тварью уже неделю, но она ускользала. Теперь он выследил её, и она не уйдёт. Он точно знал, в какой из пещер она скрывается, и будет ждать, пока она не выползет.

Начинало темнеть, жара спала, и он немного взбодрился, даже засвистел незатейливую мелодию.

К пещере он подобрался в полной темноте. Он сразу определил, что Тварь там — он почувствовал её зловонный запах. Но им овладел азарт охотника. Он втянул ноздрями воздух с каким-то наслаждением. Отлично! Она в ловушке. Ночью она не выйдет, это ясно, а утром ей конец.

Он забрался в кусты с подветренной стороны, чтобы Тварь не могла его учуять раньше времени, и приготовился ждать. Он знал, что она выходит с первыми лучами солнца и отправляется портить посевы, резать скот и так далее, делать чего-то там ещё не очень хорошее. Кажется, так. Но точно сказать не мог. Он убивал Тварей, получал плату и уходил. Зачем перегружать себя всякой ерундой? Не ему решать. Нужно убивать, и он убивает, а дальше не его дело.

Он вспомнил последнюю подружку, и у него приятно засосало под ложечкой. Милая пташка! Пожалуй, он купит колечко, она заслужила. Такая сладкая, просто хочется съесть! Он начал раскручивать эту мысль, смакуя подробности встреч, и постепенно забылся сном.

Когда он открыл глаза, рассвет уже забрезжил. Неужели проспал? И Тварь сбежала? Он тихо застонал. Нет! Ему не вынести очередной гонки за ней. Он осторожно выглянул их куста, понюхал воздух. Удовлетворённо улыбнулся — Тварь здесь! Нежится в постельке! Он взял в руку меч и крепко сжал его — теперь она у него в руках. В его деле главное внезапность и натиск. Всего-то раз и нужно удачно взмахнуть остро отточенным мечом, и …! голова с плеч.

В пещере началось шевеление. Он напрягся. Сотни раз он проделывал это, но каждый раз ощущал трепет. Он подкрался поближе, чтобы одним прыжком преодолеть расстояние до Твари. Иначе, если она заметит его первой, то всё может закончиться не столь радостно: Тварь умела плеваться огнём. Он затаил дыхание и занёс меч для удара. Послышалось громкое сопение, и наружу вырвался горячий воздух — Она!

Он задрожал от невероятного напряжения. Наконец Тварь высунула голову и зевнула. В этот момент он прыгнул прямо на неё и опустил на шею остро отточенный меч. Голова Твари покатилась, а из шеи пульсирующим потоком начала выливаться кровь. Знакомая картина.

Он подошёл ближе, и пнул бесполезную тушу ногой. Даже не успела вылезти толком. Здорово он всё рассчитал! Теперь будет смердеть и разлагаться, пока дикие звери не растащат на куски. Ничего, им тоже нужно питаться. Он ничего не имел против диких зверей.

Свободной рукой он поднял отрубленную голову и положил в мешок. Мешок окрасился в грязно-коричневый цвет, но его это не смутило. Дело сделано, пора возвращаться.

Отчего-то руку сильно запекло. Он поднёс её к глазам. Ожог. И когда Тварь успела подпалить его? Странно, но он даже не заметил. Он подул на руку — до свадьбы заживёт. Хотя это ему не очень понравилось: раньше такого не случалось. Видимо, он становится нерасторопным.

Он в ожесточении плюнул на обезглавленную тушу, корчащуюся в предсмертных судорогах, и зашагал прочь.

Немолодой доктор сидел в кабинете и молча взирал на посетительницу. Женщина тихонько вытирала платочком глаза. Доктор старался не смотреть на неё, боясь выдать себя — чувствовалось, что он смертельно устал: и от женщины, и от тягучего разговора, но по каким-то непонятным причинам не мог прервать его, и потому слушал.

— Доктор, но что мне делать? Ему становится хуже, я больше не могу! Господи, я совершенно бессильна! Только вы в состоянии помочь, прошу, не отказывайте!

— Но я же говорил вам, он совершенно неопасен. Социально неопасен. Мы и так сделали для вас слишком много, поверьте. Это лучшее, что мы можем предложить.

— Да, да, я понимаю, что болезнь не лечится, и это мой крест, но облегчение возможно, я знаю. Когда он был у вас, мне показалось, что он здоров. Во всяком случае, как это можно в его положении. А теперь… Я вся издёргалась, я не сплю ночами… Это кошмар… Я не хотела говорить, но он стал…, как это называется? Нюхать, что ли? Ацетон, или клей, я точно не знаю. Он пропадает по целым дням, я даже не знаю, где. Приходит грязный, оборванный, в ссадинах… Господи! — Женщина торопливо высморкалась. — Я работаю с утра до ночи, чтобы содержать его. Лекарства, больницы, сами знаете, а он… Не могу же я посадить его на цепь?