Глава
01
В первую годовщину своего освобождения из тюрьмы Трэвис Чейз проснулся в четыре часа утра, разбуженный светом, окаймлявшим задернутые занавески. Он забросил свой рюкзак в «Эксплорер», выехал из Фэрбенкса по дороге штата номер 2 и спустя час уже гнал машину по плотному гравию Датонского шоссе по направлению к Северному полярному кругу и дальше, к хребту Брукс. С вершин самых высоких холмов можно было на мили вперед видеть полосу дороги и трубопроводы, переваливавшие через гребни пониже и змеящиеся по поросшим розовеющим мелколистником долинам.
Это путешествие не представляло собой празднование юбилея. Вовсе нет. Скорее то был способ поразмыслить над всем случившимся: понять, к чему он пришел, где находится и куда двигаться дальше.
Судя по показаниям на приборной панели температура снаружи равнялась пятидесяти девяти градусам[1]: Трэвис опустил окна, чтоб машину продувало влажным сквозняком. Здесь, в горах, даже в разгар лета воздух пахнул так, как в Миннеаполисе весной, — свежей травой, только-только появившейся из-под снежного покрова.
К десяти утра он доехал до Колдфута и остановился перекусить. Поселение, состоявшее всего из нескольких зданий, с населением в пару десятков человек существовало исключительно за счет проезжавшего по дороге транспорта, большую часть которого составляли грузовики, направлявшиеся к находившимся в 250 милях к северу нефтепромыслам Прудхоу-Бэй. По существу, Колдфут представлял собой последний форпост цивилизации перед тем, как дорога пересекала возвышенность и начинала свой долгий спуск по направлению к морю.
Но Трэвис так далеко не собирался. Нужные ему горы находились прямо здесь. К западу от города располагался национальный парк «Ворота Арктики» с протянувшимся дугой на две сотни миль к юго-западу хребтом. Ведущих туда дорог и даже пешеходных троп поблизости не пролегало. Туристические маршруты проходили в других местах, а поскольку путеводители и сайты подробно знакомили любителей самостоятельных путешествий со множеством надежных, проверенных путей, Трэвис доскональнейшим образом изучил их и выбрал свой курс так, чтобы их избежать.
Оставив «Эксплорер» на стоянке, он наполнил водой кожаные фляги, закинул за спину рюкзак и еще до одиннадцати отправился в путь. Пообедать (пакет лиофилизированного шелушеного риса был приготовлен с помощью маленькой пропановой горелки) Трэвис остановился, уже поднявшись на гребень первого кряжа, в двух тысячах футов над городком. Обратно на юг уходили семьдесят миль проделанного утром пути. Уходили в бесконечность и назад, в мир, в те места, между которыми он должен был выбирать.
Аляска или Миннесота?
Разумеется, существовало сильное давление, вынуждавшее вернуться домой. Давление со стороны всех тех, кого он там знал. Всего лишь через месяц после освобождения Трэвис приобрел билет в один конец до Фэрбенкса: некоторые из родственников даже не успели с ним повидаться. Какое будущее ждало его на дальнем севере, в двух тысячах миль от близких?
А какое будущее ждало его среди них? Даже для тех немногих, которые могли понять и простить все, что он совершил, Трэвис навсегда останется братом, угодившим за решетку около двадцати пяти и вышедшим оттуда лишь к сорока. И через двадцать лет в глазах следующего поколения он останется в первую очередь таким вот малым. Этаким вот дядюшкой. Так не лучше ли со всем этим разделаться одним махом?
Прежде чем пришло время остановиться на ночевку, он успел добраться до следующего гребня, причем последние несколько часов прошел в быстро холодеющих сумерках, в то время как солнце постепенно утопало в тумане, затягивавшем горизонт пусть не строго, но все же в северном направлении. Колышки палатки Трэвис вбил в мягкую почву рядом с протянувшимся по взгорью на мили вперед снежным полем и примерно с час сидел перед ней, ожидая, когда его сморит сон.
Примерно в милях пяти к западу — здесь, в горах, расстояния были обманчивы — виднелся скальный кряж, превышавший по высоте предгорья, через которые Трэвис уже перебрался. Углядев в угасающем свете мелькавшие на каменистом склоне тени, Трэвис достал бинокль и с минуту всматривался, прежде чем разобрал, что именно он видит. То были дикие овцы, перемещавшиеся по почти вертикальной гранитной стене с поразительной, просто пугающей легкостью. Ягнята не старше двух месяцев от роду уверенно следовали за овцематками. Трэвис наблюдал за ними до тех пор, пока они не исчезли за изгибом скалы.
Наконец, ощутив в руках и ногах баюкающую тяжесть, он залез в палатку, забрался в спальный мешок и под шелест ветра в короткой траве провалился в сон.
