Предисловие к русскому изданию
Заголовок книги – «В поисках божественной обители» может показаться несколько странным. Еще более странным кажется подзаголовок – «Роль мифа в современной жизни». Однако ее источником служит наше общее восприятие и переживание современного «модернизма»[1], а содержание обращено к проблеме смысла бытия, возникшей в первобытную эпоху, когда разные мифологические системы объединяли людей в племена. Теперь же, когда эти мифологические системы утратили свою объединяющую силу, их заменили социальные представления и политические идеологии. Но и они постепенно оказались несостоятельными, и человек остался брошенным на произвол судьбы среди какофонии декларативных притязаний современной культуры. Крах коммунизма как жизнеспособной мифической системы и его сомнительная замена социальной идеологией капитализма вызвал чрезвычайно острое ощущение кризиса в осмыслении жизни у современного жителя России.
Я убежден, что разрушение внешних образов, соединяющих человека с величайшими проявлениями таинства, – то есть с космосом (почему мы здесь оказались?), с природой (как нам установить жизнеспособные отношения с окружающим миром?), с другими людьми (в чем заключается привлекательность межличностных отношений и как сказываются их ограничения?) и в отношении человека к самому себе (кто я такой и в чем состоит мое странствие?) – разрушение этих образов заставляет человека обращаться к себе и искать точку опоры внутри себя. Каждый из нас может апеллировать к историческим эпизодам, насыщенным культурными событиями, но ответственность за формирование индивидуального мифа и собственной системы ценностей перестала быть прерогативой первобытного племени (а впоследствии государства) и легла на плечи самого человека. Еще одно мое убеждение заключается в том, что открытия величайшего швейцарского психолога Карла Густава Юнга (1875-1961), ставшего одним из основателей современной глубинной психологии, дали нам возможность глубоко вникнуть в эту чрезвычайно сложную индивидуальную и культурную дилемму.
Я призываю российского читателя изучить историю усвоенных человеком ценностных форм, внимательно посмотреть, как разрушались многие из них под влиянием быстрых изменений и конкуренции ценностей, что, собственно, и является основой модернизма, а также поразмышлять над тем, какие вопросы нужно перед собой поставить, чтобы найти ценностную основу для собственных решений. У одних людей такой призыв может вызвать испуг и слишком сильную тревогу, которую они поспешат снять, выбрав самый легкий путь – сохранив прежнюю систему ценностей или просто перестав сопротивляться современному потоку жизни, разрушающему культуру. Однако другие люди увидят, что смысл этого кризиса состоит во множестве новых возможностей, открывающихся перед человеком. Культурное окружение побуждает каждого из нас совершить как можно более осознанное странствие, взяв на себя максимальную ответственность за определение своих индивидуальных ценностей, которые лучше всего помогут нам установить связь с энергиями вселенной (то есть с богами, если говорить на языке метафоры), с сообществом (семьей, социумом) и самими собой. Этот кризис открывает широкую возможность обретения нового смысла жизни, человеческого достоинства и подлинной духовности.
При этом следует помнить, что хотя эта задача очень часто решается индивидуально, вы не останетесь одинокими в своем странствии и созидании индивидуальной мифологии. Много других людей странствуют вместе с вами. Чаще всего вы их не замечаете, но они остаются вместе с вами, и вне всякого сомнения, одним из таких людей является ваш покорный слуга.
Джеймс Холлис Хьюстон, Техас, США
ВВЕДЕНИЕ
Ибо здешнее значит так много
Зачем, избегая судьбы,
Тосковать по судьбе?
… Затем, что здешнее значит так много; затем, что мимолетное
Здесь и Теперь так нуждается в нас и странно относится к нам -
К нам, мимолетнейшим среди всех и всего…
Здесь, на земле, оказавшись однажды, – возможно ли скрыть это?
Райнер Мария Рильке. Девятая Дуинская элегия
Где бы люди впервые ни оказались: от зыбучих песков до скованной морозом тундры, от великих океанов до первобытных дремучих лесов и горных плато, – они никогда не переставали себя спрашивать: «Кто мы такие? Как мы здесь очутились? Куда мы направляемся?». Эти вопросы повторялись на многих языках, были выбиты на стенах пещер и вырезаны на костях животных, воплощались в повторяющихся сценах, связанных со сменой времен года, торжественными ритуалами рождения и смерти, войны и любви. Эти вопросы всегда были с ними.
Сегодня они по-прежнему нас преследуют. Если и существует нечто, отличающее человеческую особь от других, – это терпеливое вынашивание таких вопросов, внутренняя сила, заставляющая их задавать, и наша потребность следовать великому ритму изменений и непрерывности времени.
Юнгианские авторы часто вызывают недоумение у читателя, не связанного с психологией (не говоря уже о своих коллегах, относящихся к другим психологическим школам), тем, что все время ссылаются на миф. Они часто обращаются к легендам, и хотя в этих обращениях заметен некий эстетический вызов, с точки зрения прикладной психологии их польза может оставаться совершенно неясной. В лучшем случае юнгианцев с их интересом к мифологии просто терпят, в худшем – считают экзальтированными мистиками, помешанными на интерпретации древних символов. В этой книге я попытаюсь объяснить, почему юнгианская психология так часто обращается к мифологическим истокам и – что еще важнее – почему изучение мифа так важно для нас, людей, живущих на рубеже XX и XXI веков.
Миф увлекает нас в глубины собственной личности и в огромное вместилище всей человеческой психики. Вне зависимости от религиозной и культурной традиций, а также от индивидуальной психологии, глубокое погружение в миф устанавливает жизненно важную смысловую связь, отсутствие которой так часто ощущается за частными и коллективными неврозами нашего времени. Если говорить совсем коротко, изучение мифа – это поиск глубинной связи с нашей истинной природой и нашим местом в космосе. Можно с уверенностью сказать, что нет ни одного более важного аспекта, с которым бы мы сталкивались индивидуально и коллективно.
В результате сумасшедших перескакиваний от одной идеологии к другой наша культура потеряла все душевные ориентиры, все свои параллели и меридианы. Даже само понятие мифа опустилось до расхожего представления о лжи. «Это всего лишь миф», – говорим мы. Вместе с тем именно мы, те, кто стремится к познанию и погружению вглубь, должны снова открыться воздействию мифа, что позволит нам раскрыть его для себя.
