Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
«Здесь будет город».
…..
«Здесь будет дом наш, открытый всем».
Н. Гумилев. Основатели
Она не любила Турцию. Вначале остро, болезненно, до исступления, всеми фибрами души, как заклятого врага. Как воплощение вселенского зла. С годами эта ненависть не притупилась, но сгладилась, заняв прочное место в сознании, став неотъемлемой частью ее мироощущения.
Конечно, так было не всегда. Когда-то Турция была для нее всего лишь одним из пятен на разноцветной карте мира. Тогда она еще не умела ненавидеть. Она думала, что миром правят добро и любовь. Она была очень юной и наивной. И счастливой.
Как же давно это было…
* * *
– Дамы и господа, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Анталии…
«Неужели? Было бы забавно совершить посадку в другом городе», – подумала она, отстегивая ремень безопасности. Турция раздражала уже с первых секунд – от вынужденно любезной стюардессы до смазливого попутчика по первому классу, пытавшегося строить глазки.
– Температура воздуха – тридцать градусов тепла. Моря – двадцать шесть. Счастливого вам отдыха…
«Еще бы… Только круглый идиот может лететь сюда по делам в это время года… Или идиотка…»
Она поднялась, перекинула через плечо сумку и, обдав жизнерадостного попутчика отрезвляющим взглядом, направилась к выходу.
Она сняла маленький кожаный чемодан с извилистой черной ленты-змеи, выползавшей из багажного отделения, отстояла радостно-суетливую очередь за нашлепкой визы и вышла из здания. В лицо тотчас дохнул огнедышащим драконом июньский полуденный зной. Сердце ее болезненно сжалось. На мгновение показалось, что она задыхается. С трудом подавив в себе отчаянное желание вернуться в спасительную кондиционированную прохладу аэропорта и прыгнуть в первый самолет до дождливой сумрачной Москвы, она надела темные очки последней модели и решительно двинулась вперед, с каждым шагом обретая свою обычную спокойную деловитость и упрямую несгибаемую волю. Несколько шустрых смуглых таксистов мигом подскочили к ней, тараторя на жуткой тарабарщине из всех известных им языков – видимо, не смогли сразу определить, кто потенциальная клиентка: немка, англичанка или россиянка. Ее это не удивило: она не отличалась «типично славянской» внешностью и достаточно поколесила по свету, чтобы, ассимилировавшись в инородной среде, заделаться «гражданкой мира». Не торгуясь, села в первую же машину, произнесла коротко:
– Отель «Надежда».
– О! – воскликнул таксист так, словно услышал самую приятную из новостей. – Мадам из России!
Она не ответила. Болтовня таксиста раздражала так же, как жара. Но ей не хотелось быть невежливой: этот не в меру разговорчивый малый не виноват, что родился в Турции.
– Вы бывали у нас прежде? – не унимался таксист.
– Нет. – Она не лгала.
– О! Вам у нас понравится. «Надежда» – один из самых шикарных отелей…
Она старалась не слушать таксиста. Плохая русская речь царапала мозг, усваиваясь даже хуже, нежели иностранная.
Машина набирала скорость. Душная, лысая Анталия уже осталась позади, и дорога потекла вдоль побережья. Она приоткрыла стекло, и в салон с шипением стаи диких кошек ворвался прибой. По другую сторону узкого дорожного серпантина громоздились красноватые глыбы Таурусских гор. Она прикрыла глаза. Таксист, не найдя поддержки, разочарованно вздохнул, умолк и покрутил магнитолу. Мерный морской шум заглушил популярный среди туристов зажигательный Таркан.
* * *
– Два «Эфеса».
– Пожалуйста. – Губы привычно сложились в рабочую улыбку, рука безошибочно нащупала пузатые бутылочки. – Пожалуйста…
В который раз бармен удивился самому себе, что сумел-таки одолеть этот варварски-непереносимый язык. Третий по счету после немецкого и английского. Не потому, что ему это нравилось. Хочешь жить – умей вертеться…
– «Маргариту» и полета «Хеннесси».
– Пожалуйста…
Пара отошла и присела за столик под сенью раскидистой магнолии. Бармен бросил на них беглый взгляд. Мужчина под сорок, с небольшим брюшком и уже наметившейся залысинкой на старательно зачесанном затылке, но все же достаточно интересный, оживленно рассказывал что-то, пожирая свою спутницу довольно откровенным взглядом. Женщина, тех же лет, в мелких кудряшках, непрерывно хихикала, демонстрируя не слишком ровные мелкие зубки. Ее голубенькие глазки блестели, как пара светлячков. Курортный роман… Али усмехнулся про себя. Сколько прошло перед ним за двадцать годков – лавстори-однодневок. Вспыхивающих под знойным солнцем подобно щепкам в камине, чтобы через две недели превратиться в горстку остывающей золы…
Али в сотый раз протер безупречно отполированную стойку. Поправил темно-синий галстук-удавку – часть гостиничной униформы. Из своих сорока половину лет он проработал барменом. За спиной, среди бутылочной витрины, болтались несколько наградных листков, в том числе – первое место на конкурсе «Лучший бармен побережья» в девяносто девятом. Не потому, что эти бумажки тешили его самолюбие: на подобной идиотской выставке настоял управляющий, лишний раз таким образом демонстрирующий высший класс четырехзвездочной гостиницы. «Четверки» по-европейски. Оценивали швейцарцы, весьма скептично настроенные к турецкой «звездности». «Надежда» стала исключением. Турецкий отель с русским названием, отвечающий взыскательному европейскому уровню…
– Что-нибудь легкое, на ваш вкус…
– О'кей, мадам…
За свою жизнь он научился не только виртуозно смешивать коктейли, но и безошибочно определять вкус клиента. Этой даме бальзаковского возраста – кисловатую «Маргариту», хорошенькой домохозяйке, обремененной шустрыми близняшками, – легкий, как ночной бриз, «Кампари», нетерпеливо ерзающей в предвкушении курортного приключения красотке – экзотический «Тропикано», ну а тому обвешанному златыми цепями молодцу – гремучую смесь «Текилы бум»…
Он сразу заметил новую туристку. И, как всегда, от нечего делать прикинул, кто она, откуда, чем занимается. Это легко понять в первые дни. Затем курорт, как морская волна, постепенно размывает статусы, различия, степень усталости и платежеспособности, всю цивилизационную ветошь, оставляя лишь основное – принадлежность полу. Мужчин и женщин.
Не больше двадцати пяти. Внешне – не красавица, но фигурка ничего. Шатенка с глазами цвета старой меди, довольно красивой миндальной формы под сеткой лохматых ресниц, с нахмуренными бровями и тонкогубым ртом.
«Женщины с тонкими губами почти все стервы…»
Пожалуй, она была молода для бизнесвумен, только довольно строгое для курорта песочного цвета элегантное платье, размашистая, хоть и удивительно легкая походка, цепкий придирчивый взгляд, в котором не таилось и намека на бархатную улыбку, свойственную девушкам ее возраста, – все это создавало впечатление женщины деловой, самоуверенной и неуживчивой. Скорее всего, россиянка. Только русским свойственно тащить с собой на курорт чемодан проблем. Но и никто, как они, через пару дней не отрываются на всю катушку, приводя в состояние легкого шока особо впечатлительных туристов иных стран.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
