ГЛАВА ПЕРВАЯ
С крыши дома Деметрио отлично видел, как к соседней вилле подъехал черный «Мерседес». Ничего удивительного – у богатой женщины богатая машина.
Барбара Уэйд – шестидесятилетняя легенда мирового бизнеса, «бриллиантовая» королева планеты, затмившая своих успешных мужей энергией и властностью. Первые два от нее сбежали, третий почил вечным сном.
Впрочем, в то утро из автомобиля выпорхнула не Барбара, а длинноногая, тоненькая девушка, элегантно одетая, с бледной, словно бы фарфоровой кожей и блестящими прямыми каштановыми волосами.
Внучка госпожи Уэйд, американская принцесса.
Деметрио слышал, как о ее приезде судачили садовники.
Словно почувствовав, что за ней наблюдают, девушка подняла голову и встретилась с Деметрио глазами. Обычный работяга, пойманный врасплох за бесстыдным разглядыванием наследницы огромного состояния, отвернулся бы и притворился, что наслаждается видами побережья, но не Деметрио Бертолуччи. Он был слишком горд.
То, что он считал гордостью, девушка приняла за обычную невежливость, поэтому дернула головой и распрямила плечи. Если потным, оголенным по пояс рабочим нечем заняться, как только таращить глаза на сливки американского общества, пусть порадуются.
Откуда ей знать, что я сам себе хозяин и могу пялиться на что угодно, хоть целый день напролет?..
Деметрио благодушно усмехнулся. Он почти слышал нежное щебетание:
– Кто тот человек на крыше, бабушка?
– О, милая, отвратительный тип! Он не из тех, с кем мы водим знакомство!
Эта красавица вообще вряд ли знала много мужчин, ее лилейно белого тела еще не коснулась мужская рука, она выглядела такой девственной, невинной.
Июньское полуденное солнце нещадно припекало. Тирренское море сверкало голубой лазурью. На вершине утеса расположилась вилла «Дельфина», названная в честь его бабушки.
Мое наследство.
Деметрио взял бутылку воды, оставленную им в тени дымоходной трубы, и поднес ко рту, на минуту отведя взгляд от девушки, презрительно обозревающей запыленные окна и обвисшую бахромой штукатурку на стенах.
Почти четырнадцать лет дом оставался без присмотра, с тех пор как в тюрьме умер дед Деметрио, Овидио Бертолуччи. Подходящий конец для человека, презираемого людьми из высшего общества и державшего в страхе полпобережья. Сперва молодой человек отказался от виллы, не желая владеть тем, чего касалась рука Овидио, ведь даже после смерти холодные жестокие глаза деда и суровый голос преследовали его, но потом, осознав, что мертвые не возвращаются, Деметрио все же решился вступить в наследство. Он бы никогда не вернулся сюда, если бы не любовь к бабушке.
Вилла и сад стали ей убежищем. Она любила это место, как любила Деметрио. Ее сердце разбилось бы, узнай она, какому вандализму подвергся дом: время, погода и грызуны беспощадны.
Американская принцесса с отвращением отвернулась – запущенность не в чести у обитателей здешних мест, также как и «подмоченная» репутация. Бандиту нечего делать среди честных людей.
Деметрио стер с губ улыбку вместе с каплями воды.
– Я не бандит, – тихо произнес он, – хотите или нет, вам придется привыкнуть к новому соседу.
– Я слышала звук машины! Дорогая, что же ты стоишь на солнце? На террасе нас ждут прохладительные напитки, – женщина в роскошном, шоколадного оттенка халате бросилась к Натали, раскрыв объятия. Шелк приятно шелестел вокруг ее лодыжек.
Девушка с восторгом вдохнула знакомый аромат духов. «Дива». Естественно, какими же еще духами могла пользоваться такая женщина, как Барбара Уэйд, привыкшая всегда и во всем играть ведущую роль. Напористая, гламурная, выдающаяся личность, оставившая конкурентам лишь крохи со своего стола… В бизнесе ей не было равных. Сейчас она удалилась на покой, и единственное, что волновало Барбару, так это ее внучка, Натали.
– Ты даже представить себе не можешь, как мне хотелось провести здесь лето! – Натали обняла бабушку. – Ты не меняешься, все так же величественно прекрасна.
Барбара отстранилась и внимательно осмотрела внучку с головы до ног.
– Я слышала о Льюисе. Ты в отчаянии?
– Какая женщина желает быть выброшенной на помойку? – рассмеялась Натали. – Но, честно говоря, бабушка, я сама подумывала о разрыве, просто он опередил меня.
– Твоя мать надеялась, что ты выйдешь за него замуж.
– Моя мама надеялась, что, выйдя замуж, я забуду о «Уэйд Интернэшнл».
– Полагаю, ты права. Ты выглядишь усталой. Натали не ответила и бросила взгляд на крышу.
Он все еще был там и бесстыдно пялился на нее. Девушка почувствовала, как по ее спине побежали мурашки.
Заинтересованная тем, что привлекло внимание ее обожаемой внучки, Барбара подняла глаза и презрительно щелкнула языком.
– Черт возьми, – выпалила она, уводя Натали под крышу террасы. – Я надеялась, что эту виллу выставят на продажу и кто-нибудь из нашего круга купит ее, но не тут-то было.
– Неужели этот человек – ее владелец? – Натали еще раз обернулась.
– К несчастью, дорогая моя. Однако не беспокойся, мы его не привечаем. И он знает, что никогда не произведет на нас впечатление.
Его откровенный взгляд пронизывает насквозь. Он смотрит так, словно ему знакомы мои мечты и надежды.
– Почему ты недовольна его соседством? – спросила Натали, следуя за Барбарой в прохладное мраморное фойе.
– Он – Бертолуччи. Надеюсь, последний в роду. Они приехали сюда из Кротоне, там их все знали и… боялись… из-за участия в организованных преступлениях. Представляешь, его отца убил главарь банды, который сам умер в холодильнике для мяса несколько дней спустя! Ну что ожидать от людей, чья жизнь состоит из грабежей и убийств?
Вентиляторы лениво жужжали с высокого потолка. Сверкающие хрустальные подвески люстры мирно позвякивали. Помещение наполнял изысканный аромат цветов.
Каждое утро свежие цветы будут благоухать и в моей спальне тоже, смешиваясь с запахом горной лаванды от льняных простыней. В ванной я всегда найду французское мыло, пушистые мягкие полотенца и нежные лосьоны для тела…
Выдрессированный штат слуг будет готов исполнить любое пожелание хозяйки и ее внучки. Барбара Уэйд может позволить себе иметь все самое лучшее: лучшие вещи и лучших людей.
И тут – на тебе, такое неприятное соседство с типом сомнительной репутации. Не помогли всемогущей госпоже Уэйд ни связи, ни деньги.
– Как давно его семья живет здесь?
– Больше двадцати пяти лет. Его дед купил эту землю.
