Во время подобных возбуждающих чувства встреч коварный Джейсон предпочитал беречь восторженные мгновения проникновения на самый конец, когда Селия начнет кричать в постыдном экстазе — когда сильно разверзшаяся выпуклость будет изнемогать от ожидания его хорошо рассчитанной атаки и ей наконец придется мириться с неизбежным. С этого мгновения униженная до предела Селия будет готова к нему…
Путешествие…
Холодная серая местность и зловещие йоркширские болота, поросшие вереском, остались позади, замелькали зеленые холмы и долины, усеянные квадратами рапсовых полей с желтыми весенними всходами. Пока поезд с грохотом несся через сельскую местность графства Кент, направляясь к Фолкстону и знаменитым белым скалам Дувра, Селия и Колин старались вытеснить из памяти внушительные очертания Дома на Пустоши, а также внешность его симпатичного хозяина. Молодой человек, сидевший напротив Селии, желал забыть сладострастный образ своего кузена, тогда как Селия не могла бы сделать этого, даже если бы захотела.
И действительно, каждая черта сэра Джейсона Хардвика на всю жизнь запечатлелась в ее памяти и на ее теле. Ландшафт за мокрым от дождя окном вагона эта женщина не удостоит ни малейшим вниманием. Мысли Селии возвращались к более ранней поездке на поезде связавшей ее жизнь с людьми, о которых она и не мечтала, и с одним мужчиной, какого не могла бы вызвать в своих самых диких фантазиях. При туманном свете Селия закрыла свои ярко-синие с зеленоватым отливом глаза — глаза, которые некогда глядели так невинно, а теперь всякий раз, отражаясь в зеркале, источали нескрываемый порок, бездонную пресыщенность и избыток бесстыдной чувственности. Вдруг перед глазами Селии возникла поразительная фигура сэра Джейсона, она заметила грубое мужское вожделение, с каким тот всегда разглядывал ее. Она все еще ощущала горько-сладкий вкус его желания и, даже не подозревая, что делает, провела кончиком языка по нижней губе, воскрешая приятный аромат, который часто сохранялся на ней.
Обнаженная шея вывела молодую женщину из воспоминаний, и ресницы глаз мгновенно раскрылись — она увидела, что ее спутник пристально смотрит на нее. Она улыбнулась ему, надеясь, что тот найдет причину ее пылающих щек не в эротических фантазиях, а в теплом воздухе закрытого вагона. Колин улыбнулся в ответ и погладил ее по лежавшей на коленях руке, которая по непонятной причине дрогнула. Явно различимое пульсирование началось в том месте, которое Селия когда-то считала самым сокровенным, но это продолжалось до тех пор, пока кузен возлюбленного не заставил ее раскрыть все свои тайны. Больше у нее не было тайн от сэра Джейсона Хардвика; она лишилась их, словно те были лепестками свернувшейся розы, которая не хотела цвести без принуждения. Ибо сэр Джейсон терпеть не мог никаких тайн.
И вдруг Селия поняла, что Колин обращается к ней. Ей не надо было слушать, чтобы догадаться, о чем тот ведёт речь, ибо он произносил одни и те же слова с того самого времени, как его старший кузен проводил их на станции в Йорке. Она никогда не забудет сэра Джейсона, стоявшего на платформе под потоком холодного английского дождя, который придавал его бежевому тренчу грязновато-коричневый оттенок и завивал волосы в кудрявые локоны чернильного цвета. Зонт оставался у него в руке нераскрытым. Блестели ли его глаза от нахлынувших слез, или то была иллюзия, которую порождали капли дождя на окне вагона, через которое Селия смотрела на него? Сэр Джейсон показался ей таким одиноким. Затем его широкие плечи напряглись, и он с деланным равнодушием отвернулся от двоих нервничавших пассажиров, ожидавших первого резкого толчка поезда перед отправлением. Кузен решительно зашагал прочь, и его силуэт стал уменьшаться. Почему Селия тревожилась о том, увидит ли его снова?
Не реагируя на исполненную надежды болтовню своего возлюбленного, Селия рассеянно кивала, в самом деле не соглашаясь с ним и не возражая ему. Несмотря на все, что произошло ранее, Колин оставался наивным, когда дело касалось его кузена. Что же до Селии, то любая наивность, которую она когда-то проявляла в отношении загадочного родственника Колина, исчезла давным-давно — точнее, с то о момента, как она впервые переступила порог Дома на Пустоши. Она не тешилась ребяческими надеждам, что сэру Джейсону надоела вся эта игра, и он по душевной доброте решил вывести обоих на путь к свободе, следовательно, подальше от своей порочной особы, а также вне досягаемости властей, поскольку те все еще преследовали Колина Хардвика за убийство, которое тот не совершал. Пусть даже следствие уже не велось с прежним рвением; минуло много месяцев и произошли другие убийства, которые надо было расследовать. А какой-то сумасшедший потрошитель как раз в это время свободно разгуливал на юге, оставив в качестве визитной карточки кровавый след от Глостера до Брайтона. Тем не менее бедный Колин не будет свободным до тех пор, пока остается на английской земле, — если только не объявится настоящий убийца, чего при создавшемся положении вряд ли можно было ожидать. Хотя Селия не хотела терять оптимизма, надеясь, что однажды это дело прекратят, она не могла избавиться от гнетущего чувства, что сэр Джейсон приложил руку к тому, чтобы оно появилось на свет. А пока поезд увозил их все дальше и дальше за пределы его досягаемости, она начала подумывать, что в конце концов Колин, возможно, прав — его кузен утомился от развратных игр.
В самом же деле сэр Джейсон Хардвик, похоже, начинал уставать лишь от одного — от бесконечной череды скучных дней и ночей на йоркширской пустоши. Разве он не твердил об этом? Его смелый план вывезти своего беглого кузена из страны возник не по душевной доброте, а из-за эгоистичного стремления переехать в более гостеприимное место, где можно удовлетворить свои потребности. Как же Колин мог подумать, что тот сполна насытился созревшим юным, телом Селии, а теперь всего лишь желает вернуть ее в руки младшего кузена? Сэр Джейсон не стал бы с риском для себя подделывать собственный паспорт и вклеивать маленькие черно-белые фотографии Колина с фальшивыми усами и Селии с поджатыми губами, если бы оба больше ему не были нужны. Его же могли посадить за подобное дело!
В действительности сэр Джейсон рассчитал все так точно, что в момент, когда пароход с этой парочкой причалит по расписанию к Булони, он сообщит о пропаже своего паспорта и обратится с просьбой выдать ему дубликат. Если, как Селии того очень хотелось, его родственник не собирался присоединиться к ним позднее, тогда зачем ему беспокоиться о том, чтобы заменить этот паспорт на новый? Селия догадывалась об истинной причине, хотя ее бедный, сбитый столку Колин ни о чем не подозревал.
Конечно, старший кузен совершил благородный поступок, предложив им свой паспорт с тем, чтобы оба могли путешествовать как сэр и миссис Хардвик. Но какой удар испытала Селия, когда узнала, что ее распутный похититель был женат, хотя и на совсем короткое время!
Сэр Джейсон не любил вспоминать о своем неудачном браке, не говоря о том, чтобы обсуждать его — да и в самом деле это вряд ли можно было назвать браком. Вивиан сумела аннулировать документ о вступлении в брак быстрее, чем он успел снова натянуть штаны. Новобрачным даже не удалось полностью насладиться брачной ночью в качестве мужа и жены, как эта глупышка сбежала накануне бракосочетания и бросилась в чересчур бережные объятия родителей. Сэру Джейсону и в голову не могло прийти, что такая кокетливая самочка откажет жениху в его желаниях. Частые похождения Вивиан, родившейся в титулованной семье из Северного Йоркшира, не являлись секретом в кругу сверстников, и он посчитал, что эта дамочка хорошо подготовлена к удовлетворению его прихотей. Эти губы, повторявшие давно истертые слова перед местным викарием, не принадлежали невинной девочке. Игривые слои белого атласа отнюдь не предназначались для того, чтобы целомудренно скрыть роскошные изгибы тела. Она выглядела словно ягненок, которого ведут на заклание, если бы не блеск в глазах. Даже раскрасневшийся от виски клоун в облачении викария догадывался, что она не отказывала себе в менее достойных удовольствиях, чем те, которые ей сулил только что испеченный муж.
