Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Есть только лес
Христос родился. Мы срубили маленькую елку.
И сразу нужен стал — чтобы ее поставить — крест.
Темно… В твоей руке — топор, в моей руке — двустволка…
Скорей, мой друг, скорей уйдем из этих страшных мест…
Борис Божнев (1898–1969)
Устроившись в одну скучнейшую фирму, я каждые два дня в неделю ездил в городок, почти на границе Московской области, это было связано с моей работой. По скользящему графику выходило, что в первую неделю — в понедельник и вторник (остальные дни отдыхал), во вторую — в среду и четверг, и так далее… Пилить до этого городка два часа на электричке, и ничего веселого, конечно, но постепенно я втянулся. Брал с собой книгу… впрочем, читал только час, уставали глаза. Пейзажи за окном были скучны и знакомы, оставалось лишь предаться мечтаниям и грезам, которые навевал однообразный стук колес.
И примерно через час, на половине пути расположена… ну, пусть это будет «платформа Пятово» (а дальше — «Седьмово» и «Десятово»: названия вымышленные, чтобы не раскрывать реальные пункты).
Я несколько раз съездил в этот городок (а казалось, нахожусь в дороге целую Вечность), когда меня стало занимать одно невольное наблюдение. В Пятово садились какие-то… странные, на мой взгляд, люди. Обычно человек шесть или восемь, а то десять: и молодые ребята, и более старшего возраста мужчины и женщины. Они проезжали Седьмово — и выходили в Десятово. Всегда это были новые лица. Вошедшие занимали места рядом: несколько человек, обычно молодежь, разговаривали и смеялись между собой, другие же сидели молча, сами по себе — и непонятно, были ли они все знакомы в «группе»? Вставали как по команде, потянувшись к выходу в Десятово, а затем шли по платформе куда-то к ближайшему лесу.
В дальнейшем, можно сказать, ожидая этой встречи, я детально присмотрелся к ним. И, правда, замечательные персонажи! Что же впервые заставило обратить на них внимание… возможно, они были худощавы, подтянуты? Да, они не были «рыхлыми», в них чувствовалась какая-то внутренняя организованность, цельность. Одеты по-походному — как дачники, грибники или туристы. У многих рюкзаки, типа «колобок» (насколько я помню из своего детства), и рюкзаки Абалакова (эдакие брезентовые монстры в ремнях и пряжках). А те, кто не подходил под определение «туристы» — с тяжелыми на вид корзинами, они прикрыты чистыми холстинками, листья смородины поверх, какие-то дикоросы. Холщовые сумки с веревочными ручками, которыми они щеголяли… да это настоящие раритеты! С «принтом» (как бы сейчас сказали) молодой Пугачевой, а то и Боярского, а то и Демиса Руссоса.
Что еще за «дискотека 80-х»?
А их одежда?
Никаких модных ныне курток из синтетики, никаких ярких спортивных костюмов. Пузырящиеся на коленях треники, полевое армейское хэбэ, «энцефалитки», свитера домашней вязки, зеленые «спецухи», дождевики. Из обуви — какие-то самые простецкие кеды, кроссовки (если это можно таковыми назвать) производства Кимры, кирзовые рабочие ботинки, резиновые сапоги. Изредка на ребятах и девчонках мелькали джинсы: суровый ковбойский стиль, легендарные американские марки. Но особенно популярны штормовки — выгоревшие и заштопанные, часто с самодельным полустершимся трафаретом на спине: «ССО Альтаир», «ССО Бригантина», «ССО Данко», «Дальстройспецмонтаж», «Камчатка. Путина», или что-то в этом роде. Нынешние модельеры, развивающие модное направление «винтаж», обзавидовались бы при виде такого эксклюзива.
Конечно, сейчас есть клубы «исторической реконструкции», где знатоки воссоздают костюмы и погружаются в эпоху хоть Петра I, хоть в лихолетье Гражданской войны. Есть и те, кто фанатеет от рыцарских романов или книг Толки-ена: сооружают доспехи, наряжаются в хобби-тов, проводят свои костюмированные игрища. Возможно, и эти «ряженые» незнакомцы собираются в своем «клубе по интересам», отправляются в «маршрут выходного дня», ностальгируя при этом по благословенным (для кого как) советским временам?
А может, это статисты кино- или телегруппы, и где-то здесь снимается фильм из эпохи застоя?
Если это так, думал я, то специалисты по кастингу, подобравшие типажи для этой эпопеи (несомненно, дорогостоящей, с учетом столь кропотливой работы реквизиторов, бутафоров, костюмеров) постарались на славу! Ведь их лица… они были как бы в ожидании чего-то прекрасного. И посмотрев на них, на душе теплело оттого, что в их взглядах (меня, разумеется, прежде всего, интересовали взгляды девушек) была какая-то романтика.
Но нет, нет же… меньше всего они походили на тех, кто имеет отношение к современной артистической братии.
У них не было мобильных телефонов, они не обращали ни на кого (и не привлекали к себе) внимания. Среди «туристов», по-моему, любимое развлечение — это рассматривать и обсуждать карты местности: затертые и, что называется, «видавшие виды». Иногда это были копии «на синьке» (кажется, называется так), а то и схемы, расчерченные тушью на кальке. Если погода солнечная, без дождя, девушки вносили полевые цветы, охапки разноцветных листьев, составляя из них красивые композиции. Женщины старшего возраста почти все что-то безотрывно вязали, плели макраме. Кто-нибудь перекусывал. Вареные яйца, огурцы и хлеб, банка килек или «Завтрак туриста». Чай из китайского термоса, украшенного яркими цветами. Казалось, их окружает некая сфера, в которой — их мир. А между тем, пусть это даже их мир — все в нем до боли знакомо, узнаваемо. Будто ты сам вот только что, так же ехал куда-то с друзьями, с девчонками, с рюкзаками и гитарами… Но где те времена?
С собой у них часто бывали гитары и какой-нибудь парень, прижав к себе «изгиб гитары желтой» (с декой, обклеенной овальными картинками белокурых красавиц: эти переводки привозили дембеля, отслужившие в Группе советских войск в Германии) перебирал струны, обращаясь к благоговейно замершим слушательницам. Разумеется, и «Милая моя, солнышко лесное…», и «Где-то багульник на сопках цветет, сосны вонзаются в небо…» — присутствовали в их песенном репертуаре.
Трудно сказать, кто они по профессии? Ну, студенты… это понятно. Врачи, учителя, инженеры? И просто рабочие, водители, медсестры, продавцы? Почему они вместе, куда идут? Нет, не то, что они подтянуты или худощавы… не то, что на них «морально устаревшая» ныне одежда… не это в них было! И не романтика, не реминисценции в стиле «Клуба самодеятельной песни». Я не мог определить то неуловимое, что же волновало и так заинтересовало в них?
И размышляя, вдруг понял.
В их глазах не было того змеевидного символа (светящегося, как над входом в обменный пункт) — и долларовый значок не плясал, не извивался в их зрачках, от него не покрывалось все вокруг лоснящимся, желтовато-зеленым гнилостным налетом, как это распространено ныне, к сожалению, во взглядах моих современников.
Моих современников? Но кто же были они… те, чьи лица словно отсвечивали отблеском костров пионеров (нет, не детской организации) — тех, кто идет первым, зажигая огни на дальних берегах и закладывая новые города?
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
