Глава 1
«Министерство по досугу и науке сообщает, что вам предписывается в двухдневный срок оформить договор по сотрудничеству с заграницей. Формы договора прилагаются. Формы заполнять на урду».
Так уж повелось. События наяву своей бессмысленностью сравнимы с моими снами. Я, наверное, притягиваю к себе бред. Вот теперь это письмо из министерства. Какой договор, какая заграница? Когда, наконец, наши власти успокоятся с определением официального языка. Никто, в том числе и я, незнаком с урду, а вот тебе — теперь на нем писать многочисленные бумаги. Самое неприятное — придется отложить так и не начавшийся отпуск и таскаться через городские пробки в министерство. А тут ещё моя аллергия. Вот бы это министерство так чихало на цветущую амброзию.
По телефону слегка заикающаяся дама, указанная в письме как куратор моего направления, Перченко Татьяна Александровна, сбивчиво объясняла что-то. Уже полчаса. Так и не сумев объяснить, пригласила приехать.
Прекрасное дерево — липа. Что-то теплое и умиротворяющее есть в этих вековых стволах, обрамляющих мою улицу. Пусть даже она и называется именем другого дерева, здесь не растущего. Зато сам район неофициально называется Липки. Наш двор, давно превращенный в стоянку машин, тоже обсажен липами. Сейчас они цветут и их аромат восхитителен как никогда. Сейчас он просто кружит мне голову своими вошебными струями. Что не мешает мне проклинать эти драные липы, из за которых мне надо каждое утро отмывать клейкую, как в варенье, машину. Пытаюсь открыть заляпанную желтым соком дверцу. Интересно, а где можно купить хороший оружейный дефолиант?
Под арку направо, через перекресток с приятелем гаишником (подружились после того, как я заплатил ему двадцатку за проезд на желтый свет), вперед на Круглоинститутскую. Мимо сутолоки Шуховского базара вверх по Бибиковскому бульвару. Несмотря на утро — уже пробки. А вот и новость! Здесь уже незнакомый гаишник машет палкой и «кораблю пристать велит». Вот не надо было думать про этих! Накаркал. Вежливо представившись, просит права, документы, открыть багажник… Я проделываю все это, ненавидя себя самого. Ведь любой из моих знакомых — не вышел бы из машины, спросил бы почему его остановили, да уж и багажник бы не стал открывать ни за что. Однако то обстоятельство, что у меня водительская лицензия не местного образца, а заграничная, делает меня, во избежание проблем, унизительно сговорчивым. Но на этот раз обошлось. Гаишник рассмотрел мои права и, не вспомнив ничего из служебной инструкции, отпустил меня, и даже пожелал удачного рабочего дня. Наверное, все мои беды из-за того, что я не спорю вовремя. Вернее, спорю, но не вовремя.
В поисках парковки пришлось объехать по кругу великий собор. Почихав минут пятнадцать в очередном приступе аллергии, я без энтузиазма отправился в серое здание министерства. Надо сказать, что многие мои бывшие коллеги в период катаклизма перебрались на спокойную чиновничью службу, и я мог бы все решитьс их помощью и малой кровью. Но почему-то казалось неприличным вспоминать связи десятилетней давности. Как-нибудь сам.
Охрана министерства, переодетая в милиционеров, долго объясняла мне, что:
так как меня нет в списках записанных на приём, то:
пустить нельзя, надо заранее записаться на прием, а:
раз я записывался, но меня нет в списках, то они не виноваты, и, чтобы в следующий раз точно записался, и…
В итоге взяли паспорт в обмен на зеленую бумажку в пакетике и пропустили через турникет. Интересно, кого охраняют в этом министерстве?
Мадам Перченко долго и косноязычно долдонила про никому не нужный проект. Даже когда я углубился в бумаги, она продолжала бубнеть про цветы и конфеты, которые она не берет, про то, что без нее проект не продвинется, и что она сделает все возможное. Из министерского ступора я вышел уже на стоянке. Тупо тыча таблетку от аллергии в замок зажигания, я пытался заплатить парковщику за стоянку через закрытое окно машины. Вот удавы. Никуда я больше не поеду сегодня — ну их всех. Домой и пива.
