1 «Сказание о Неопреодолимой Преграде»
Наступил последний вечер Выпускных Испытаний, вечер, когда мастера-летописцы и студенты Школы Преданий из города Чантхед рассказывали Великие Сказания, важнее которых для любого жителя Сантенара не было ничего. На долю Лиана выпала почетная, хотя и весьма нелегкая обязанность выступить с лучшим из сказаний — «Сказанием о Непреодолимой Преграде». В нем говорилось о Шутдаре, гениальном мастере, изготовившем Золотую флейту, но не сумевшем с ней расстаться, тем самым навсегда изменив судьбы всех трех миров.
Лиан очень волновался перед выступлением. И неудивительно, ведь он принадлежал к гонимой расе дзаинян. На заре истории чрезмерное любопытство этого народа сыграло с ним злую шутку: дзаиняне совершили роковую ошибку в выборе союзников — множество дзаинян погибло, а оставшиеся в живых были отправлены в изгнание. Хотя все произошло давным-давно, многие на Сантенаре по-прежнему недолюбливали этот народ. О чем свидетельствовало хотя бы то, что за прошедшие пятьсот лет ни один дзаинянин не только не удостаивался чести выступить со своим сказанием на Выпускных Испытаниях, но и вообще не был принят в Школу Преданий. Лиан стал первым, да и то оказался в Школе весьма необычным образом.
Вот почему он был просто обязан превзойти всех — и студентов, и мастеров-летописцев — своим сказанием. Если он добьется успеха, ему присвоят звание мастера-летописца — неслыханная честь для дзаинянина! Никто еще в этой Школе не готовился так долго и упорно к Выпускным Испытаниям, как Лиан. Он, конечно, понимал, что в случае успеха наживет себе не только друзей, но и врагов. Юноша чувствовал, что многие желают ему провала, однако рассчитывал не доставить им такого удовольствия. Он собирался рассказать нечто дотоле неведомое, позволяющее по-новому взглянуть на хорошо известные события.
«Испокон веков существовало три мира: Аркан, Таллалам и Сантенар. Каждый — со своей расой людей: аркимами, феллемами и нами, древнейшими из человеческого рода. Потом откуда-то из глубин бездны, разделяющей миры, появился четвертый народ — кароны. Их было мало, но они шли к своей цели не разбирая пути. Обнаружив слабое место аркимов, кароны завладели их миром, Арканом, и, воцарившись в нем, своими действиями навсегда нарушили гармонию, в которой ранее существовали три мира».
Все Великие Сказания начинались именно с такого вступления, обобщавшего события минувших веков, на которых зиждились Предания. Лиан набрал в грудь побольше воздуха и начал свое повествование:
«Когда-то Рульк, могущественный карон, правивший Арканом, призвал к себе великого мастера Шутдара, жившего на Сантенаре. Зачем же он понадобился Рульку? А вот зачем! Рульк желал беспрепятственно перемещаться между мирами и надеялся, что талант Шутдара ему в этом поможет. Шутдар принялся за работу и наконец создал то, что, в общем-то, создавать и не следовало бы, — ключ в форме Золотой флейты, открывавший путь в другие миры. Совершенство и красота этого инструмента, превзошедшие самые смелые ожидания его творца, сделали флейту Шутдара наиболее ценным из его творений. Он решил оставить ее себе, при помощи флейты открыл путь на Сантенар, где и скрылся. Но этим Шутдар совершил роковую ошибку: он распахнул врата, некогда разделявшие три мира…»
Эти события были хорошо известно каждому из присутствующих, но все в полном безмолвии ждали продолжения повествования, не позволяя Лиану расслабиться ни на мгновение. Сказание было длинным. Лиану предстояло говорить еще несколько часов, и он должен был призвать на помощь все свое «очарование», почти магическую способность великих сказителей пробуждать у своих слушателей те или иные чувства. «Очарование» нельзя было приобрести, с ним нужно было родиться, хотя многие мастера-летописцы годами тщетно пытались воспитать его в себе упорным трудом.
Во время повествования Лиан старался по очереди заглянуть в глаза всем, чтобы каждый из находившихся в зале почувствовал, что Лиан говорит именно с ним:
«Врата распахнулись, и Аркан, холодный мир, полный ядовито-желтого снега, маслянистых болот и растений с блестящими черными листьями, содрогнулся. Кароны пустились в погоню за Шутдаром на Сантенар, приказав следовать за собой аркимам, порабощенным ими еще на заре времен. Так как любой предмет, переместившись из одного мира в другой, мог измениться самым неожиданным и ужасным образом, каронам пришлось оставить созданные ими могущественные орудия разрушения и вновь положиться на свои врожденные способности.
Открытие врат потрясло и Таллалам, столь непохожий на Аркан своими дождями, вечнозелеными лесами и огромными горами. Феллемы — небольшой суровый народ, живший в созданном их же руками мире, — решили исправить причиненное зло, призвали своих лучших сыновей и дочерей и отправили их на Сантенар под предводительством величественной Феламоры. Они тоже не захватили с собой никакого оружия, потому что привыкли править миром, в котором жили, благодаря силе своей собственной воли.
Шутдара преследовали много веков по всему Сантенару. А он уходил от погони через известные только ему лабиринты времени и пространства, сея повсюду смуту и разрушение».
Лиан наконец подошел к самому важному месту своего длинного сказания, к месту, которое должно было не оставить камня на камне от того, на чем зиждились все остальные Предания. Он снова набрал в грудь побольше воздуха и всмотрелся в лица слушателей, стараясь понять, увлечены ли они его рассказом. Ему хотелось уловить хотя бы едва заметный знак их одобрения. Но ведь он выступал в Чантхеде, и перед ним была самая сдержанная и взыскательная публика в мире! Не стоило надеяться на то, что кто-нибудь обнаружит свои чувства, пока не дослушает до конца всю историю.
«Когда-то, в расцвете сил, Шутдар с помощью Золотой флейты мог скрыться от любой погони. Но теперь он был преклонного возраста: его кости высохли и искривились; руки, которыми он когда-то творил чудеса, стали неуклюжими, как лапы зверя, и он понял, что наконец попал в ловушку. Снедаемый страхом и отвращением к самому себе, Шутдар забился в каком-то перелеске под полусгнивший ствол поваленного бурей дерева, словно барсук, питаясь червями и мокрицами, извлеченными из-под коры.
Только сейчас, оглядываясь на свою поразительную жизнь, Шутдар осознал, какую совершил ошибку. Он был величайшим мастером всех времен и миров, но ему было этого мало: он возжелал обладать бесценным сокровищем, изменившим существование всех трех миров, сокровищем, которое не смог бы создать никто, кроме него самого. Когда-то хвастал своим талантом, но у него больше не осталось слушателей. И только земля внимала его страшным секретам, снова и снова помогая врагам Шутдара обнаружить его. Пятьсот лет преследовали они его по всему Сантенару. Вот и теперь враги окружили его. Они находились уже где-то рядом, а у него не было сил дать им отпор».
Ни на секунду не замолкая, Лиан продолжал всматриваться в обращенные к нему невозмутимые лица, пытаясь понять, чем можно взволновать слушателей, чем привлечь их на свою сторону, как сделать так, чтобы его сказание запало им в души. Лиан не сомневался, что слушать его интересно всем, но не знал, как будет воспринят неожиданный конец сказания. И вот он нашел то, что искал. В глубине зала он разглядел бледное лицо девушки, пожиравшей его глазами. Значит, ему все-таки удалось увлечь кого-то! Лиан призвал «а помощь все свое «очарование» и обратился прямо к пристально смотревшей на него девушке.
