Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Чем успокоить дух, если назади стоит нечестный, безжалостный, бесчеловечный поступок?
Ф.М. Достоевский. Пушкинская речь
C. Шнуров песня «Москва»
Глава первая
…Решили прогуляться. Это уж точно ни к чему не обязывало. «Сколько же ритуальные выгулы времени отнимают! Приличия блюсти надо, политес разводить… Тоска…» — думал Андрей. Он принадлежал к породе обаятельных ходоков: вроде и посмотреть не на что, а глазенки масленистые, обволакивающие негой, сладко-восторженные. Эта лезущая вперед разума приторность и самому подчас мешала. Так вроде хорошо все с Эллочкой сложилось: и умница, и красавица, и богатенькая, и не жадная. И всегда в форме — макияж, укладочка, ноготки: работа в «Газпроме» обязывает. Так нет! Теперь вот эту Наташу подавай ему волоокую! Недотрога, льдина, типичная училка химии. Дубленка на рыбьем меху, очки и пучок. Вот очки-то с пучком и невероятно трогательная стеснительность и провоцировали впечатлительного Андрея. А еще кожа персиковая. Ходит он вокруг этой «аскезы» неделю, и никаких подвижек. Вся и радость-то: с собачкой ее — рыжей и лохматой, ну просто волосатым колобком — трясись на ледяном ветродуе!
— Натуль, а как порода Патрика называется?
— Шпиц. Андрюш, мы же договорились, никаких Натулей. Мне это…
— Да-да-да… Сдаюсь! Даме не нравится. Только Наташа. И только на отвлеченные темы.
Наташа искоса посмотрела на вымученную улыбку егозливого Андрея. «И что этот щеголь прицепился? В метро избуравил глазами — как первоклассница полыхала алым цветом. Позорище… Может, мама права? Живи, пока живется. Бабий век короток — ищи! Но что с таким искать? Он сегодня в метро увидит другую Натулю и… и что? Жди звонков? Пиши письма по «мылу» мелким почерком? Хватит! Наждалась… Когда придет ТО, настоящее, все будет по-другому. Просто и ясно. А это…»
Пара зашла за угол семнадцатиэтажки, самого высокого здания этого жилого комплекса, выстроенного в современном стиле на старой московской набережной — разноуровневые дома розового кирпича, уютные детские площадки, масса бытовых заведений и магазинчиков.
Патрик заинтересовался отметинами на снегу и вонзил нос в желтое пятно на обледеневшем сугробе. «Какая все-таки гадость эти собачки-кошечки», — подумал Андрей, но брезгливую мысль развить не удалось, так как вверху, под крышей дома, раздался короткий вопль — дикий, как из детских кошмаров, когда пробуждению предшествует миг, который кажется непоправимым, безнадежным…
Полет куклы в развевающемся балахоне занял считаные мгновения. При хрустком ударе тела о снежный наст Патрик сорвался с поводка и с жалким писком помчался за угол. Андрей инстинктивно отпрянул, а Наташа, наоборот, устремилась к золотистому лоскуту.
— Андрей, звони в «скорую»! — крикнула Наташа, бросаясь к женщине, лежавшей в нескольких метрах от них. То, что рухнувшая с высоты — женщина, сомнений не вызывало, длинные каштановые волосы веером разметались по снегу, шелковый халат распахнулся. Загорелое, холеное тело с длинными ногами, правая — вывернута неестественно в колене, смотрелось какой-то киношной несуразностью. На бутафорском снегу лежал манекен со съехавшим париком и в распахнутой накидке…
Андрея, как, впрочем, и Патрика, жавшегося у родного подъезда все время, пока Наташа по телефону вызывала полицию и «скорую», унесло в момент. Ухажер даже не смог выговорить «извини, не могу, ужас» или еще хоть что-то, подобающее этой минуте. Просто испарился, и все. Бросил…
Наталия Юрасова оказывалась главным свидетелем самоубийства сорокапятилетней Виктории Михайловой. Но свидетельница не видела КАК, с какого этажа Виктория выпрыгнула, и не представляла, что этому предшествовало. «Крик — падение — удар». Больше ничего толкового от женщины, которая «держалась молодцом» из последних сил, опергруппе выудить не удавалось.
Муж погибшей, Анатолий Сергеевич Сверчков, невысокий, лысоватый мужчина в домашних шлепанцах, джинсах и расстегнутой вельветовой рубахе перелез через сугроб и раскачивался над трупом жены все то время, пока на вызов ехали полиция и врачи. Мужчина будто впал в транс и совершал какой-то мистический ритуал, подвывая и наращивая амплитуду покачиваний. Когда приехала «скорая», его силком затащили в машину с обмороженными руками и ногами. От успокоительного укола Сверчков мгновенно заснул. «Шок», — сказала усталая врачиха, пожилая и участливая, похожая на собирательный образ нянюшек из сказок. Труп увезли на экспертизу. Мужа самоубийцы приводили в чувство врач и медсестра, а опергруппа из трех человек поднялась на пятнадцатый этаж, в квартиру погибшей.
В распахнутую настежь дверь полицейские входили с понятыми: суетливой соседкой лет пятидесяти и ее неповоротливым мужем.
— У них не принято курить в доме — Вика бросила и гоняет Толю на лестницу. Ну, он и курил, видимо, а Вика в этот момент, оставшись в квартире одна… Ох, ужас-то какой… — Тараторящая тетка остановилась перед раскрытой балконной дверью, нервно подергивая под подбородком ворот вязаной кофты.
Следователь Епифанов, грузный, хмурый мужчина неопределимого возраста — и сорок можно дать, а можно и все пятьдесят пять — внимательно исследовал балкон. Никаких следов борьбы. Домашняя туфля хозяйки валялась в комнате, рядом с балконной дверью. Второй не видно, скорее всего лежит в снегу? Это забота оперативников. В квартире царил арктический холод и идеальный порядок. То, что хозяева — люди зажиточные, не вызывало сомнений. И мебель, и техника, и ковры, и хитро закрученные шторы на окнах, и картинки в диковинных рамках, и впечатляющая джакузи в ванной — все с печатью «высший класс». «Ну, вот сколько нужно зарабатывать, чтоб так жить? Кем быть? И почему при всем том жить становится вдруг невозможно?» — думал раздраженно Алексей Алексеевич Епифанов, рассматривая большую фотографию на стене: красивая изящная женщина, склонившись, обвивает руками сидящего, смущенно улыбающегося мужчину, явно не героя любовного романа: лысоватого, круглощекого, ну, разве что с глазами искристыми и добрыми. Вот такая семейная идиллия запечатлена на замечательном супружеском фото. А что на деле? В квартире, судя по всему, в момент самоубийства Михайловой находились двое: она и муж.
— Чем занималась покойная? — следователь расположился на кухне за огромным круглым столом, напоминавшим вертолетную площадку, и пригласил соседку — Галину Вадимовну Карзанову — присесть напротив.
Галина Вадимовна пристроилась на краешке плетеного ротангового кресла, как на жердочке. Заводила-закружила крупными мужскими ладонями с короткими ногтями по столешнице:
— Викочка — настоящая бизнес-леди. В хорошем смысле слова. Человек дела. Какой-то неуемной энергии. Она и переводчик, и журналист, и экономическое образование у нее. Работала на телевидении долгие годы, сейчас вот крупную должность заняла. На канале… Их сейчас так много, я не помню точно, на каком. То ли «ТВ-планета», то ли «ТВ-комета». Что-то познавательно-развлекательное. Но Викочка там всю ответственную работу на себя взвалила. Так и говорила мне: с финансами у них просто бандитизм. Не знаю, что имела в виду. Не знаю… — Женщина отчаянно затрясла головой.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68