ПРОЛОГ
Тяжелые, грязно-серые тучи низко висели над Ахелией. Сильный холодный порывистый ветер, зародившийся где-то в самом сердце моря, предвещал скорый шторм, — собственно, он и был его началом. В таверне закрыли все окна, и в ней плавали густые клубы табачного дыма, смешиваясь с запахом пота и прокисшего пива. На кривых лавках и покосившихся табуретах сидели матросы, бродяги, несколько китобоев с южного побережья, какой-то солдат, несколько грязных крикливых женщин. Шум голосов то усиливался, то ненадолго утихал; иногда сквозь него пробивались громкие возгласы ссоры.
В углу что-то тихо напевал горбатый старик, перебирая струны лежавшего у него на коленях диковинного инструмента. Получив от кого-то медную монету, он начал негромкий рассказ, сопровождая некоторые его фрагменты звоном струн. Здесь, на далеких Агарах, бродячий певец был гостем непривычным. Местный народ не пытался зарабатывать подобным образом — не зная мира, о чем можно говорить? Откуда брать новые песни, чтобы привлечь внимание слушателей? Их нужно было знать сотни, чтобы пением заработать себе на хлеб.
Сидевший в таверне горбун был родом с континента. Он плыл в Дран на борту барка, но осенний юго-западный ветер, знаменитый «кашель», загнал судно к берегам Агар; теперь корабль стоял на якоре в Ахелии, опасаясь волн и бури. Так что рассказчика и эти края забросила обычная случайность. А слушателей он нашел здесь немало, ибо рассказывал о вещах любопытных и удивительных, даже для солдат и матросов, которым немало пришлось повидать в многочисленных портах.
Но — дело было осенью. Уже давно замерло движение на торговых трактах, корабли ждали прихода зимы, укрывшись в портах и безопасных бухтах. Их команды — солдаты и матросы — болтались без дела по всем портовым городам империи. Солдат удерживала дисциплина и жалованье, добросовестно выплачиваемое каждую неделю; с матросами дело обстояло иначе. Никто им платить за безделье не собирался, сбережений у них не было, а то, что было, они давно уже прокутили. Теперь они бродили повсюду в поисках более или менее честной работы, дрались в тавернах, иногда пускали в дело ножи. Старый музыкант, ведший рассказ о невероятных событиях и удивительных странах, был для этих людей единственным развлечением; они охотно отдавали ему последние медяки, за которые все равно не могли ни поесть, ни выпить; и убивали время, слушая рассказчика, чтобы хоть на день, на два приблизить зиму, а с ней — новый набор народа на корабли.
И вот теперь горбун вел свой очередной рассказ.
Шум постепенно утихал, все отчетливее слышался неторопливый голос музыканта, рассказывавшего удивительную историю, без начала и без конца, о море, о штормах, о кораблях, о чудовищах из глубин и о пиратах… о Пирате, о Демоне Войны.
Струны умолкли.
— Парусники островитян уничтожили корабль короля морей, — проговорил старик, отчасти в пустоту, отчасти для слушателей, а отчасти про себя. Он немного помолчал, потом обвел взглядом окружавшие его лица, удивленные и задумчивые, ибо это был не обычный рассказ, не такой, как все прочие. Ваши парусники, агарцы.
Зловеще и неожиданно фальшиво зазвенели струны.
— Вы покрыли себя славой…
Торжественный тон его слов вновь сменился мрачным скрежетом струн.
— Послушайте же, что я вам расскажу. Проклятие висит над вашими островами; прокляты Агары и вы, агарцы. Ибо сыновья ваши сожгли корабль Демона, корабль, носящий имя Властелина Вод и пребывающий под его особым покровительством. И станет так, что посланник Просторов и дочь короля пиратов ниспошлют на вас ужас войны; здесь, на Агарах, суждено вспыхнуть пламени, которое охватит всю Вечную Империю. Так гласит Пророчество, записанное в Книге Всего, среди Законов.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. БЕССТРАШНЫЙ ДЕМОН
1
— Все наверх. Быстро.
Спокойно и негромко произнесенные слова смешались с всеобщим шумом и поначалу не возымели никакого действия. Однако уже несколько мгновений спустя их смысл достиг какого-то матроса — и он замолчал, замолчали и те, кто сидел рядом, потом остальные, удивленные внезапно наступающей то тут, то там тишиной… Прошло совсем немного времени, и в носовом кубрике слышалось лишь поскрипывание корабельной обшивки.
— Все наверх. Боцмана ко мне.
Матросы сломя голову выскакивали из гамаков, сбрасывали влажные одеяла, отшвыривали прочь игральные кости. Капитан К.Д.Рапис, командовавший самым большим парусником на Просторах, шагнул в сторону, уступая дорогу толпе. Он редко бывал в кубрике, и вид его по-настоящему потряс матросов. Теперь они толкались на узком трапе, пытаясь как можно быстрее исполнить отданный лично капитаном! — приказ. Вскоре Рапис остался один.
Он неторопливо окинул взглядом кубрик. Смрад стоял невыносимый. Какие-то истлевшие тряпки, пропотевшие одеяла, запах давно не мытых тел, вонючий табачный дым… Несколько тусклых фонарей покачивались на крюках, в такт ударам волн о борт парусника. В углу горели убогие свечи из жира.
По трапу застучали босые пятки боцмана.
— Да, господин!
Капитан медленно повернулся:
— Послушай, Дороль, что это такое? Что я здесь вижу? Думаешь, если мы несколько лет ходим вместе по морям, то ты работать не обязан? Тебе что, на все насрать? Заразы на корабле хочешь? Я не хочу. Если ты не в состоянии объяснить этому сброду, куда полагается ходить по нужде, то ты дрянной боцман, а мне такой ни к чему. Чтобы сегодня же были проветрены все одеяла и гамаки. Гниль за борт.
Боцман усердно поддакивал.
— Сегодня же явишься ко мне за фонарями, — добавил Рапис. — А то, понимаешь, свечек себе понаставили. Я лично прикажу изготовить несколько штук из твоего собственного жира, если еще раз увижу на корабле открытый огонь. А вот это, — он пнул валявшийся на полу нож, — оружие. Оно не должно быть ржавым, Дороль. Не должно! Забирай с палубы всю эту банду и наведи здесь порядок. Пошел вон.
Боцман испарился. Рапис погасил свечи и вышел на палубу. Вдохнув всей грудью свежего воздуха, он немного послушал рык Дороля, потом направился на корму. Спасавшиеся от разъяренного боцмана матросы огибали его на безопасном расстоянии. Один зазевался и налетел прямо на капитана. Увидев, кого он протаранил, матрос хотел было улизнуть, но капитан схватил его за рубаху, другой рукой за штаны, раскачал и вышвырнул за борт.
— Когда немного остынет, выловить, — приказал он.
Отличная шутка капитана пришлась команде по душе. Раздался взрыв хохота. Рапис заметил лоцмана, неподвижно стоявшего у мачты, и подошел к нему.
— Как дела, Раладан? — спросил он.
— Все в порядке, капитан.
Рапис потер подбородок:
— Что думаешь насчет погоды?
