Светлана Творожкова была нежеланным ребенком. Вернее, не то чтобы уж совсем нежеланным, скорее, каким-то случайным, лишним. Ее родители вообще не планировали заводить двоих детей, решив ограничиться советским минимумом в одно чадо. Но рождение ее брата, о котором в конечном счете и мечтал Светланин отец, оттягивалось год за годом, и в родительском отношении к ней все больше и больше сквозило то, что она была как бы виновницей этой задержки, занявшей чужое, вовсе не ей предназначавшееся место. Света была чем-то вроде сделанной впопыхах покупки: очередь подошла, вот и купили. Назад не сдашь, и денег жалко, место в квартире занимает, и приходится волей-неволей тратить время и силы на уход за этой ненужностью — иначе что люди скажут?
Нет, мама-то относилась к ней неплохо — отсутствие братика у Светы было общей, сближавшей их виной перед отцом. Просто Светина часть вины была чуть-чуть больше маминой.
Мама-то свою часть работы выполнила как надо — родила нормального ребенка. Недоработала Света — родилась девочкой, такой вот был ее проступок перед родителями. Хотя у нее было все необходимое, тем более что семья была по тогдашним меркам благополучная, интеллигентная, уж никак не голодала. Мама выучилась стричь жиденькие Светины волосики в каре, потому что та стеснялась ходить с такими крысиными хвостиками в парикмахерскую, мама отдала ее в музыкальную школу и не жалела денег на книги — Света читать начала рано и читала запоем. Училась и вела себя Света тоже хорошо, изо всех сил стараясь заслужить любовь и родителей, и учителей, и соучеников, и вообще всех окружающих.
Нравиться отцу было сложней всего потому, что она была девочкой, а он хотел сына, и еще потому, что точные предметы давались Свете чуть хуже, чем гуманитарные. Папа же был кандидатом химической физики, руководил лабораторией в большом академическом НИИ и желал видеть в ребенке свое естественное продолжение.
Трудно сказать, как бы изменилась жизнь в их семье, если б родилась еще одна дочка, но когда Светлана училась в пятом классе, наконец-то на свет появился долгожданный Димка. Мать была на седьмом небе, отец сиял и даже стал выказывать дочери какую-то толику внимания.
Ее существование в глазах родителей наконец-то обрело некий смысл: отрочество и юность Светланы прошли за стиркой Димкиных пеленок, в стоянии в зябких утренних очередях на детской кухне и прогулках с маленьким братиком, а не со сверстниками, к которым она очень рано стала испытывать романтический интерес.
…Димке было года полтора, когда произошло одно неприятное событие. Резвый малыш, активно изучавший окружающий мир, в злосчастный момент, когда Света отвернулась, перевалился через борт кроватки и полетел вниз головой, крепко стукнувшись темечком об пол.
Мама влетела в комнату на истошный Димкин визг, отпихнула мерзавку-дочь так, что та чуть не упала, подхватила надрывавшегося криком пацана, стала его ощупывать и утешать. Потом, скоренько посадив Димку назад в кроватку и не отойдя еще от испуга, мать так отходила Свету по всем доступным для битья местам, что той пришлось спасаться бегством, что в их двухкомнатной квартирке было сделать сложновато. Потом Свету заставили просить прощения и попрекали грехом все то время, что на голове у Димки красовалась здоровенная шишка-рог, густо намазанная зеленкой. Это был первый случай, когда Свету (в сущности, уже не подростка, а молоденькую девушку) избили, унизили, да еще заставили извиняться.
Надо сказать, что Светлана Творожкова была очень хорошенькой, стройной, с точеным носиком и хоть и небольшими, но синими глазами девушкой. Глаза, правда, были еще и слабым ее местом: еще в детском саду у нее обнаружили редкий дефект зрения и без промедления, не слушая робких возражений, заковали в уродливые, сделанные на заказ очки. Эти очки сводили на нет прелесть ее все более хорошевшего личика, и успехом у одноклассников она пользовалась только тогда, когда надо было списать задания по английскому языку или литературе.
Свободного времени у Светы почти не было, поскольку надо было ухаживать за братом и помогать родителям на купленной для Димочкиного выгуливания даче. Когда она, очень прилично закончив школу, заикнулась об учебе в очном вузе, ответ был непререкаем — и думать забудь! Пойдешь работать сразу после школы! Причина этого была одна: Димка подрастал, и если б родители продолжали содержать еще и студентку Свету, обожаемому сынуле пришлось бы в чем-то отказывать, а это было абсолютно недопустимо.
Пойдя после школы работать на солидное предприятие и обретя некоторую свободу, Светлана сразу же бросилась решать свою главную проблему: стать хоть кем-то любимой. Перво-наперво она сняла очки, в которых, как ей казалось, никто ее не полюбит. Мир превратился в обиталище неясных теней, но надевала очки она только в очень редких случаях. Решение же главной проблемы — любовной — появилось довольно скоро в виде коллеги по работе, толкового инженера, вдобавок хорошо знавшего английский язык.
Ее избранник был в полтора раза старше, разведен и платил алименты маленькой дочке. Ухаживал Геннадий Савицкий недолго и не особенно активно, — Света влюбилась сразу, без памяти, и длинной прелюдии просто не потребовалось. Свадьба была скромной, поскольку для жениха это был не первый брак, а Светины родители ее скоропалительности не одобряли. Причина неодобрения была чисто экономическая — вместе с ней из семьи уходила и ее зарплата, небольшая, но за те полтора года, что прошли после окончания школы, прочно встроившаяся в семейный бюджет. Деньги матери она отдавала все до копейки, получая под расчет на транспорт и обед, а на маленькие радости, вроде импортного лифчика или косметики, приходилось клянчить, словно в давно прошедшие школьные времена.
Став не менее как Светланой Савицкой и женой классного специалиста, она не могла более терпеть свое среднее образование и без особого труда поступила на вечернее отделение хорошего вуза, и жизнь ее счастливо, как ей казалось, определилась на три-четыре года вперед. Детей Гена предложил пока не заводить, с чем она, конечно, согласилась.
Днем Света работала секретарем, стуча на машинке и со слезами выслушивая нотации за бесконечные опоздания, вечером училась в инязе, а все остальное время страстно любила своего невысокого, некрасивого, лопоухого, но, как ей казалось, очень умного супруга. Во входивших в моду гороскопах Света узнала, что она по зодиаку — Рак, самый трепетный, чувствительный и любвеобильный знак, и удивилась, как точно описана в гороскопе ее натура, для которой главное в жизни — это любовь, любовь, любовь!
Господи, как же ей хотелось быть любимой! Чтоб все окружающие неустанно оказывали ей внимание, изливали на нее теплые волны нежности, все время говорили комплименты ее красоте, восхищались ее умом и утонченностью, осыпали дорогими подарками, предупреждали все ее самые безумные желания…
Нельзя сказать, что совсем уж ничего из этого набора Света от мужа не получала. Иногда, особенно когда свекровь со свекром уезжали на несколько месяцев в заграничную командировку, они жили с Савицким душа в душу. Она могла, не боясь поймать ироничный взгляд свекрови, называть его Генусиком, неожиданно бросаться к нему на шею с поцелуями, смотреть на него восхищенными глазами, когда он, сидя рядом с ней на кровати, читал ей вслух по-английски или прямо с листа переводил с украинского. Пара лет прошли в любовном чаду незаметно, еще год пролетел в написании курсовых и подготовке к госэкзаменам.
