ПРОЛОГ
Огонь тихонько потрескивал, неторопливо пробираясь вдоль стены. Пищи ему было предостаточно, но он, как истинный гурман, не торопился пожрать все разом. Он полз все выше и выше, вспышками отмечая особо удачные находки, пока не добрался до кровли. Тут он немного помедлил, а затем, отринув приличия, с ревом устремился вверх. Бриз утих, и в неподвижный воздух навстречу белесому небу взлетели, вертясь и кувыркаясь, бесформенные хлопья пепла…
Черный замок, венчавший вершину пологого холма, возвышался над полями у его подножия и лесом, покрывавшим соседние холмы и из-за этого похожим на только что волновавшееся и замершее море. Замок и в самом деле был черным вернее, если уж быть совсем точным, – тёмно-серым. Не по прихоти архитектора, желавшего придать постройке мрачный вид: таков был цвет местного камня, из которого когда-то сложили стены и башни.
Она шла по замку, с интересом и удивлением оглядываясь по сторонам. Никогда – ни наяву, ни во сне – она здесь прежде не бывала, и мрачноватое сооружение казалось ей чрезвычайно любопытным. Нет, видела она, пожалуй, строения и побольше, видела и побогаче. Но этот замок был чем-то необычен. В черных стенах и сводах чувствовались величественность и строгость. Они словно властно требовали: остановись, передохни, наведи порядок в мыслях, открой глаза – и тогда мы явим тебе нечто, за чем ты пришел сюда. За чем, собственно, только и стоило сюда приходить. И она покорно останавливалась, переводила дыхание и старалась придать мыслям ровное и размеренное течение. Хотя и не помнила, как и зачем сюда попала. И даже – кто она такая.
А то, что раньше казалось черным, вблизи рассыпалось на десятки оттенков. Игра полутеней рождала прихотливую резьбу на опорных столбах, на порталах дверей и наличниках узких высоких окон. Барельефы обретали объем, обретали плоть и делали шаг навстречу: странные люди, удивительные существа вьющиеся побеги загадочных растений…
Но что-то вокруг было не так, не соответствовало времени и месту. Она заметила, что видит постройки! замка сквозь пелену, подрагивающее марево, что становилось с каждым мгновением все более плотным Она подняла взгляд и обнаружила источник марева замок горел. Рыжие языки пламени вырывались из узких окон, лизали каменные стены и покрытые резьбой колонны.
Огонь с ревом устремился вверх, и навстречу белесому небу взлетели бесформенные хлопья пепла…
Какая-то сила повлекла ее вместе с этими серыми хлопьями, и в один миг очертания замка расплылись, растворились в дымной круговерти.
Зато пришли другие чувства: она отчетливо ощутила запах того самого дыма. Запах пожара, пожирающего оконные занавеси, зеленые плети вьюнков на стенах, сухие стропила крыш… Этот запах накатился волной, выводя ее из полного беспамятства. За мгновение до пробуждения она почувствовала себя маленьким испуганным колючим зверьком, безуспешно ищущим спасения от разбушевавшейся стихии.
«Я ежик, я упала в реку… Тогда почему ежик? Разве ежики падают в реки? Ерунда какая-то! Попро-буем-ка еще раз».
Короткая пауза, за которую тело с трудом ощутило, что лежит на спине на какой-то наклонной поверхности.
«Я не ежик. Уже лучше. Откуда вообще этот ежик привязался?! В любом случае, я – не он. Я – Омелия Первая, законная и единственная правительница этой страны. Которая называется… называется… Вот ведь! Страна-то – всего ничего, а как называется -не помню! Чем это меня так приложило?»
«Ты определенно не ежик. У тебя есть какие-то проблемы с ежиками? Они тебя беспокоят? Ты хотела бы об этом поговорить?»
«Кто это?» спросила себя Омелия.
«Я – твое Супер-эго».
«А… э… что это? Что это за слово такое дурацкое?»
«И вовсе не дурацкое, – с ноткой легкой обиды сообщило Супер-эго, – просто нау-учное! Так беспокоят тебя ежики или нет?»
Омелия чуть-чуть подумала.
«Нет, – ответила она, – ежики меня не беспокоят. – На краткий миг Омелии показалось, что над ней склонилась голова огромной белой лошади. – И лошади тоже, даже белые».
«У тебя проблемы с самоидентификацией?» -поинтересовалось Супер-эго.
«С чем, с чем?»
«С самоидентификацией. Ты не знаешь, кто ты».
«Почему, уже знаю. Я – правительница Омелия Первая…»
«Принцесса Омелия», – вежливо поправило Супер-эго.
«Почему это – принцесса?»
«Потому что правительница – это та, у которой есть чем править. А принцессой раз родилась, то так ею и живешь».
«А что, – спросила главным образом себя Омелия, – мне нечем править? Вроде вчера еще было… Не бог весть что, конечно, но было…»
Супер-эго промолчало, растворившись в потоке сознания, частью которого являлось. Омелия Первая с трудом разлепила веки. Перед ее глазами – надо справедливости ради заметить, красивыми, просто-таки замечательными глазами, какие не посрамили бы и повелительницу гораздо более обширных владений: большими, темно-карими и с поволокой, – окружающий мир задрожал, как в полуденном мареве, и поплыли разноцветные круги. Причем, похоже, отнюдь не все они ей мерещились. Решив положиться на осязание, Омелия прикрыла глаза и стала ощупывать все вокруг кончиками пальцев. Разноцветные пузыри, впрочем, продолжали весело плясать перед глазами, невзирая на такую мелочь, как опущенные веки.
Под пальцами левой руки была какая-то щербато-ребристая, сухая и шершавая поверхность, которая могла бы быть крышей одной из дворцовых построек. Если бы, конечно, правительницы пусть даже очень маленьких государств имели привычку отдыхать, лежа на крыше. Правая рука упорно ощущала что-то железное. Некоторое время поразмышляв над природой подобной двойственности, Омелия решилась вновь открыть глаза, одновременно поднеся к ним строптивую руку, и обнаружила кольчужную перчатку.
Ага! Девушка решительно села, упираясь ладонями в пологую крышу. Следующие минуты две она отчаянно жалела об этом поступке, поскольку голову пронзила острая боль, увеличившая число мельтешащих перед глазами цветных шариков до опасного для жизни уровня. Однако тупой резец боли, похоже, смог продолбить дорогу к той темной комнатке мозга, где отсиживалась память Омелии, и выпустить затворницу наружу.
…Государство звалось Эриант. Было оно действительно маленьким и не могло похвастаться особо плодородными почвами или богатыми лесами. Да и вообще мало чем могло похвастаться. Даже приличными соседями боги обделили. Княжество, герцогство – но уж никак не королевство, рылом не вышло! Единственная ценность, которой оно обладало, – морской залив, на берегу которого Эриант и расположился. Хороший залив, с песчаными берегами, с удобными бухтами, защищенными от штормов, с прозрачной (большую часть года) голубоватой водой, по которой пробегали пологие мягкие волны, не опасные для судов. Хорошая якорная стоянка. Единственная на десятки, а то и сотни миль каменистого побережья.
